Когда он только вошел в комнату и подумал о странной встрече, его как будто ударил порыв ледяного ветра. Затем это ощущение прошло и он, скинув с себя сырой дорожный плащ, встал на колени перед алтарем, чтобы прочесть молитву. Но это не помогло.
Дункан не мог заставить себя сосредоточиться на словах, которые произносил, и ему ничего не оставалось делать, кроме как встать.
Ходьба взад-вперед тоже не помогла собраться с мыслями.
Тоща он остановился у камина и вытянул руки к огню, стараясь согреться, хотя понимал, что озноб, который бил его, был запоздалой реакцией на странную встречу.
Почему?
Взяв себя в руки, Дункан подошел к письменному столу Моргана и открыл хрустальный графин с крепким красным вином, которое Морган держал здесь для таких случаев.
Налив бокал, он выпил его, а затем снова наполнил и поставил рядом с покрытым мехом диваном.
Расстегнув сутану и ослабив ворот, он улегся с бокалом вина на диван. Лежа и прихлебывая вино, он обдумывал все, что с ним случилось.
Понемногу он расслаблялся.
К тому времени, когда открылась дверь и вошел Морган, Дункан чувствовал себя уже много лучше. Ему даже не хотелось подниматься и рассказывать.
— Тебе нехорошо? — спросил Морган, подходя к дивану и садясь на краешек возле кузена.
— Да нет, теперь я полагаю, что буду жить, — сонным голосом ответил Дункан. — Совсем недавно я не был в этом уверен. Все, что случилось, очень взволновало меня.
Морган кивнул:
— Мне это знакомо. Ты не хочешь рассказывать об этом?
Дункан тяжело вздохнул.
— Он был там. Я ехал по дороге, завернул за поворот, примерно три или четыре мили отсюда, и увидел его, стоявшего на дороге. Он был одет в серую монашескую сутану, с посохом в руках — точная копия того, кого мы видели в старых исторических книгах.
— Он говорил с тобой?
— О, да! — с чувством произнес Дункан. — Так же, как мы сейчас говорим с тобой. И не только это. Он знал, кто я такой. Он назвал меня именем моей матери — Дункан из Корвина. Когда я возразил и сказал, что я Мак Лейн, он сказал, что я еще и Корвин, по матери.
— Дальше, — Морган встал, чтобы налить себе вина.
— А… затем он сказал, что приближается время тяжелых испытаний, и мне придется или признать свое могущество и начать открыто применять его, или навсегда забыть о нем. Когда я ответил, что я священник и мне запрещено использовать могущество Дерини, он спросил, действительно ли я священник. Он знал все об отлучении и он… он знал весь наш сегодняшний разговор утром. Помнишь, я сказал, что чем больше я пользуюсь могуществом Дерини, тем меньшее значение для меня имеет мой сан. Аларик, я никогда этого никому не говорил, и я уверен, что и ты тоже. Как он мог узнать об этом?
— Он знал, о чем мы говорили сегодня утром? — изумленно спросил Морган, снова садясь на диван.
— Почти дословно. И он не проникал в мой мозг. Аларик, что мне делать?
— Я не знаю, — медленно ответил Морган. — Я не знаю, что и подумать. Со мной он никогда не был таким разговорчивым, — он потер глаза и подумал несколько мгновений. — А скажи, как ты думаешь, он был человеком? Я имею в виду, он реально был с тобой, это не игра воображения, зрительная галлюцинация?
— Он был там во плоти, — твердо сказал Дункан. — Он взял поводья и удержал лошадь, чтобы она не наступила ему на ногу, — он нахмурился. — И еще, там, где он шел, совершенно не осталось отпечатков. Когда он исчез, было достаточно светло, так что я ясно видел свои следы, а его следов не было. Ни одного. — Дункан приподнялся на локте. — Теперь я уже не знаю, Аларик. Может, я все это себе вообразил.
Морган покачал головой и поднялся.
— Нет. Ты что-то видел. Не берусь сказать, что именно, но что-то было. Я уверен в этом, — он посмотрел вниз, а затем поднял глаза. — Почему бы тебе не поспать? Ты можешь остаться здесь, если хочешь. Мне кажется, что тебе здесь удобно.
— Я не могу двинуться, даже если захочу, — усмехнулся Дункан. — До утра.
Он посмотрел вслед Моргану, пока тот не исчез за дверью. Затем опустил руку и поставил стакан на пол.
Он кого-то видел по дороге в замок. И снова подумал, кто бы это мог быть? И почему?
Глава V
Прозвучали соборные колокола. Морган с трудом сдержал зевок и заворочался в кресле, стараясь не показать ту скуку, которую он ощущал.
Он был занят тем же, чем и вчера: просматривал счета из больших шкафов.