Все смотрели с удивлением, как старый ученый встал, поклонился тем и другим и спокойно вышел из зала. Когда за ним захлопнулась дверь, Лорис повернулся к Кардиелю, его челюсти были сжаты: желваки ходили на скулах, ярость душила его. Он начал медленно двигаться по направлению к шести непокорным епископам.
— Я отлучу вас всех, как только соберу все подписи, Кардиель! Я не допущу, чтобы ваша непокорность осталась ненаказанной!
— Подписывайте свои бумаги, Лорис! — крикнул ему Кардиель, смело встретившись с ним взглядом. — Пока не будет подписи большинства членов Курии, ни Интердикт, ни наше отлучение не имеют никакой силы. Они просто бумага.
— Одиннадцать епископов… — начал Лорис.
— Одиннадцать из двадцати двух — это не большинство, — ответил Арлиан. А из тех одиннадцати, кто еще не подписал, шестеро никогда не подпишут, один отказался играть в вашу игру, а остальные четверо не имеют епархии — они странствуют. Так что вам понадобится не одна неделя, чтобы найти хотя бы одного из них, и еще больше, чтобы убедить их подписать документы.
— Это меня не беспокоит, одиннадцать или двенадцать — разница не велика, — прошептал Лорис. — Главное, что решение Курии записано, и теперь весь народ Корвина будет стараться схватить Моргана и представить его на наш суд как можно быстрее, чтобы прекратить действие Интердикта. А мы только этого и добиваемся.
— А вы уверены, что при этом не начнется новая война на религиозной почве, Лорис? — спросил Толливер. — Вы можете это отрицать, но вы же великолепно знаете, что Варин де Грей только и дожидается Интердикта. Как только он получит подтверждение, он начнет самую кровавую войну против Дерини, какую только знали в наших королевствах за двести лет. И в этом виноваты будете вы!
— Вы сошли с ума, если верите в эту чушь!
— Да? — возразил Толливер. — Разве вы не говорили нам, что встречались с Варином и дали ему разрешение расправиться с Морганом? Разве не…
— Здесь совсем другое! Варин — это…
— Варин фанатически ненавидит Дерини, как и вы, — прервал его Арлиан. — И его так же, как и вас, бесит то, что Корвин стал местом, куда бегут Дерини, подвергающиеся вашим преследованиям в Валорете. И тут, под правлением герцога Моргана, они находят себе убежище и живут мирно и спокойно. И я не думаю, что они будут сидеть и ждать, пока вы их зарежете, Лорис.
— Я не мясник! — гневно закричал Лорис. — И я не наказываю без причин. Но Варин прав. Всех этих проклятых Дерини надо стереть с лица земли. Мы не хотим их крови, но их проклятое могущество должно исчезнуть и вернуться в те глубины мрака, откуда оно появилось. Они должны отречься от своего могущества и сделать себя неспособными пользоваться им.
— Как могут простые люди отличить одного Дерини от другого? — коварно спросил Кардиель. — Варин скажет ему: «Убей» — и он убьет. Он же не будет отличать Дерини, которые отреклись от использования своих сил, от Дерини, которые отказались сделать это.
— До этого не дойдет, — запротестовал Лорис. — Варин будет подчиняться мне и…
— Пошел прочь! — приказал Кардиель. — Пошел прочь, пока я не забыл, что я священник, и не сделал того, о чем я буду сожалеть! Ты раздражаешь меня, Лорис!
— Ты осмеливаешься…
— Я сказал, пошел прочь!
Лорис медленно кивнул, глаза его горели, как угли, на мертвенно-бледном лице.
— Значит, война, — прошептал он. — И те, кто встанет на сторону врага, тоже становятся врагами. Другого пути нет.
— Толливер, вы, Вальфрам, Эквард и Джильберт, они уезжают. Передайте охранникам, что я хочу, чтобы они уехали не позднее, чем в полночь. И следите за ними.
— С удовольствием! — крикнул Вальфрам.
С лицом, искаженным гневом, Лорис поднялся, повернулся и направился к выходу. За ним последовали его верные епископы и четыре епископа Кардиеля. Когда двери за ними закрылись, в холле остались только Кардиель, Арлиан и отец Хью.
Хью сидел в своем кресле, которое он не покидал в течение всей ссоры. Голова его низко склонилась над столом. Он явно боялся. Арлиан заметил его и, подозвав Кардиеля, подошел к нему.
— Вы остались, чтобы шпионить за нами, Хью? — спросил он спокойно, беря его за руку и поднимая со стула.
Глаза Хью смотрели вниз, руки нервно крутили край сутаны.
— Я не шпион, мой лорд, — тихо сказал он. — Я… я хочу присоединиться к вам.
Арлиан посмотрел на Кардиеля. Кардиель сложил руки на груди.
— Что же заставило тебя изменить свои мысли, отец Хью? Ведь ты же был секретарем архиепископа Корригана так много лет?