— Ну так открой ее, — сказал Дункан. — Или он умрет. — Его кинжал снова уперся в горло Горони.
Барин остановился в пятнадцати футах от Дункана и улыбнулся, безнадежно махнув рукой.
— Я не могу открыть ее. Брат Бальморик запер ее снаружи по моему приказу. Я думаю, что бежать вам не удастся, — и он показал на огонь. Сердце Дункана упало: пожар разгорался со страшной силой. Все вокруг было сделано из сухого дерева и служило прекрасной пищей для огня. Как только пламя достигнет потолка, оно проникнет и в саму часовню.
— Зови Бальморика, — резко сказал Дункан.
Барин покачал головой и сложил руки на груди.
— Мы умрем все вместе.
— Ну что же, — Дункан посмотрел на Моргана. — Как ты себя чувствуешь?
— О, великолепно, — прошептал Морган. — Дункан, ты помнишь, как однажды я расправился с одной закрытой дверью?
— Не будь смешным. Ты сейчас в таком состоянии, что…
Дункан оборвал фразу и опустил глаза. Он понял, что имеет в виду Морган: их единственный шанс на спасение — это использовать магию Дерини. Но сделать это в присутствии Горони, значит признаться, что он — Дерини. Значит, сбывается пророчество старца на дороге: «Придет время, когда придется сделать выбор». Значит, время пришло!
Он посмотрел на Моргана и медленно кивнул.
— Ты можешь немного подержать нашего друга? — Он указал подбородком на Горони. Морган кивнул:
— Хорошо.
Передав Горони в объятия Моргана, Дункан вручил ему свой кинжал и окровавленный меч. Он оценивающе посмотрел на Моргана, стараясь определить, по силам ли ему в его нынешнем положении такая задача. Однако выбора не было, и со вздохом сожаления Дункан повернулся к двери.
Он ощупал ее пальцами. Дерево было теплое и гладкое. Мысленным взором он увидел место расположения замка. Он приложил руки к замку, закрыл глаза и стал мысленно исследовать его механизм. Пот выступил на его лбу, руки стали влажными. Но зато вскоре послышался щелчок, затем еще одни. Оглянувшись на Барина и его людей, наблюдавших за ним с открытыми ртами, Дункан сильно толкнул ее и она распахнулась.
— О мой бог, он же один из тех! — прошептал Горони. Его лицо побелело. — Змея Дерини на груди Святой Церкви!
— Заткнись, Горони, или я прибью тебя, — мягко сказал Морган.
Глаза Горони боязливо покосились на кинжал, прижатый к его горлу, и больше он не произнес ни слова. Однако теперь заговорил Барин:
— Дерини? Бог накажет тебя за это, слуга Сатаны! Возмездие настигнет тебя и…
— Идем отсюда, — тихо сказал Дункан, забирая Горони и толкая кузена вперед. — Садись на лошадь и уезжай. Я за тобой.
Когда Морган стал взбираться на холм у часовни, Дункан протащил упирающегося Горони через дверь и, отдав мысленный приказ механизму замка, под проклятья Барина закрыл ее за собой.
Догнав Моргана, Дункан увидел, что тот в ужасе стоит перед обложенным охапками сена столбом: этот столб предназначался для него, а железные цепи, готовые подхватить жертву, так и не замкнулись вокруг его тела. Рядом в землю был воткнут горящий факел: он трещал и рассыпал искры по ветру.
— Алярик, нам нужно идти!
— Мы должны сжечь его, Дункан!
— Сжечь? Ты сошел с ума. У нас нет для этого времени! Идем!
Но несмотря не протесты Дункана Морган начал пробираться вверх к столбу: он уже полз на четвереньках, морщась от боли, силы оставляли его. Дункан нерешительно повернулся в сторону часовни, посмотрел на Моргана, грубо встряхнул Горони, поставив его лицом к себе.
— Я отпускаю тебя, Горони. Но не потому, что дарю тебе жизнь, а потому, что Морган нуждается в моей помощи больше, чем я нуждаюсь в мести. Теперь беги отсюда, пока я не передумал.
Он пинком пустил Горони вниз с холма, а сам полез к Моргану. Морган был уже рядом с факелом, но у него не хватало сил вырвать его из земли. Глаза его налились кровью от непомерных усилий. Дункан вырвал факел и бросил его в груду щепок у подножья столба. Пламя набросилось на сухое дерево и начало с веселым гулом пожирать его. Дункан подставил свое плечо Моргану, помог ему подняться на ноги, и они продолжили свой путь к вершине холма.
Далеко справа от себя он увидел монаха Бальморика и нескольких солдат, которые бежали к запертым дверям вместе с Горони.
Один из солдат отделился от остальных и направился в сторону беглецов. Но монах сделал какой-то жест, что-то крикнул, и солдат вернулся к остальным.
Часовня горела, а Дункан и Морган наконец добрались до площадки, где оставили лошадей. Дым уже полностью окутал часовню, пламя пожирало массивные дубовые вековые балки. Дункан посадил Моргана на лошадь, вложил ему в руки поводья, а затем сам вскочил в седло. Пришпорив лошадь, он понесся прочь, осыпая грязью, летевшей из-под копыт, всех путников, шедших на поклон к лесному святому. Немного отставая, Морган ехал сзади. Он полулежал, вцепившись руками в гриву лошади, глаза его были закрыты: он не мог прийти в себя после выпавшего не его долю сурового испытания. Дункан оглянулся назад и увидел, что Святой Торин охвачен пламенем. Черный дым застлал все небо, и на его фоне можно было разглядеть черные зловещие фигуры Барина и Горони, потрясавших кулаками и выкрикивающих проклятия, но погони не было.