Но, с другой стороны, им обоим нравилось, что Морган опять выставил Лориса идиотом. Кардиель, который в силу традиционного нейтралитета Джассы был как бы сторонним наблюдателем, имел в этом деле чисто академический интерес, но Арлиан просто наслаждался дурацким видом Лориса. Молодой епископ Ремута слишком часто видел Лориса в таком состоянии, и считал, что такой человек не может быть главой церкви Гвинеда: уж слишком он глуп.
Конечно, он не считал, что может занять это пост сам. Ведь он понимал, что слишком молод и неопытен. Но вот ученый Браден из Грекоты или Ифор из Мэрбери, или даже Лейси из Ставентхама были бы гораздо уместнее на этом высоком посту, чем епископ Эдмунд Лорис из Валорета. Ну, а что касается коллеги Лориса и непосредственного начальника Арлиана архиепископа Патрика Корригана, то совершенно ясно, что епископство Ремута тоже нуждается в вливании свежей крови. А этот пост был уже вполне в пределах компетентности Арлиана.
Лорис наконец смог обуздать свой темперамент и перестал кричать. Он встал и поднял руки, прося тишины. Все духовенство моментально прекратило споры и расселось по местам. Молодые священники и клерки притиснулись поближе, чтобы слышать слова архиепископа. Наступила полная тишина, нарушаемая только хриплым дыханием старого епископа Карстена.
Лорис наклонил голову и откашлялся, затем поднял глаза и осмотрел всех: теперь он говорил, как глава церкви Гвинеда.
— Я прошу прощения за непростительный гнев, который не смог сдержать. Как вы все конечно знаете, ересь Дерини была в течение многих лет объектом нашего пристального внимания. И мы не были сейчас удивлены действиями Моргана. Мы могли только предвидеть их. Но мы узнали сегодня, что один из священников, сын дворянина и член монсеньории… — Он с трудом сдержал грязное слово, чуть не вырвавшееся у него изо рта. — Дерини!
Он помолчал, стараясь подавить вспышку ярости.
— Я еще раз прошу прощение за гнев. Ну, а теперь, когда к нам вернулся рассудок, мы можем трезво обсудить, что же произошло и как нам следует поступить. По-моему мнению, есть только один путь, по крайней мере, в той части, что касается священника Мак Лэйна. Он, без сомнения, еретик, и мое решение — казнить его как предателя-еретика. Что касается второго и третьего пункта, то на это требуется соизволение короля, и мы будем настаивать на этом. — Его острые голубые глаза пробежали по комнате для заседаний. — Но первый пункт в пределах моих полномочий, и я как глава духовенства Гвинеда объявляю, что Дункан Говард Мак Лэйн и его печально известный кузен Алярик Энтони Морган предаются анафеме, и архиепископ Корриган, наш брат из Ремута и непосредственный начальник Мак Лэйна, поддерживает это наказание. Мы надеемся, что многие из вас также поддерживает это наказание. Мы надеемся, что многие из вас также присоединятся к нам сегодня же, и ночью мы сможем провести ритуал отлучения.
По залу пробежал шепот, но Лорис оборвал его резким тоном:
— Здесь нечего обсуждать! Морган и Дункан сегодня убили нескольких преданных сынов Церкви, угрожали жизни нашему слуге священнику Горони, использовали проклятую и запретную магию в святом месте. Оглядываясь назад, можно предположить, что Дункан Мак Лэйн несет ответственность и за то, что произошло во время коронации короля Келсона, вина за все те события лежит на нем и на Моргане. — Он снова осмотрел всех. — Есть у кого-нибудь замечания? Если есть, то можете высказать.
Все молчали.
— Отлично, — кивнул Лорис. — Мы ожидаем всех вас сегодня вечером для проведения ритуала отлучения. Завтра мы решим, как нам действовать дальше. Также мы обсудим вопрос о том, что нам делать с герцогством Корвин. Может быть, мы наложим на него интердикт. Ну, до вечера, мои лорды.
С коротким поклоном Лорис вышел из зала, сопровождаемый Корриганом, секретарем Корригана отцом Хью де Берри и полудюжиной других помощников и писцов. Как только за ними закрылась дверь, в зале разгорелись жаркие споры.
— Арлиан?
Епископ Арлиан, наблюдавший за спором епископов Брадена и Толливера, оглянулся на зов и увидел, что Кардиель подает ему знаки с другого конца зала.
Оставив двух старцев, он стал пробираться через возбужденную толпу священников и их помощников. Подойдя к Кардиелю, он поклонился.
— Лорд Кардиель желает видеть меня?
Кардиель поклонился в ответ:
— Я хочу пригласить вас в мою часовню, чтобы обсудить то тяжелое положение, в котором мы все оказались, лорд Арлиан, — громко сказал он, чтобы перекричать шум в зале.