Брион нахмурился. Этот Морган!
Он был недоволен, что не распознал этого раньше, он должен был предполагать, что подобное должно рано или поздно случиться. Однако мальчик тщательно скрывал, что многое знает. Он может хранить тайны! Возможно, Морган и был прав, доверившись ему.
— Что еще сказал тебе Морган? Скажи мне, сын? — спокойно попросил Брион.
— Слишком много, я думаю — достаточно для того, чтобы вы рассердились, и слишком мало для того, чтобы удовлетворить меня, — с неохотной признался мальчик. — Вы сердитесь, сэр?
— Сержусь?
Своим вопросом Брион попытался замаскировать чувство облегчения. Сержусь ли? Искусство, с которым сын вел разговор, направляя его в нужное ему русло, — разве не для этого он и Морган работали все эти годы? Сержусь ли? О, боги, почему я должен сердиться?
Брион перегнулся в седле и с чувством похлопал сына по плечу.
— Ну, Келсон, конечно же, не сержусь, — сказал он. — Если бы ты только знал, какую снял с моей души тяжесть. Хотя я и пережил несколько неприятных минут, но зато теперь я, как никогда, уверен в правильности сделанного выбора. Но я хочу, чтобы ты обещал мне одну вещь.
— Все, что угодно, — явно колеблясь, сказал в ответ Келсон.
— Почему так угрюмо, сын? — воскликнул Брион, улыбаясь и, чтобы вселить в сына уверенность, хлопая его по плечу. — Это вовсе не трудная просьба. Если что-нибудь случится со мной, я хочу, чтобы ты немедленно послал за Морганом. Я думаю, что он единственный, кто может быть твоим надежным и преданным помощником. Ты сделаешь это для меня?
Келсон с облегчением вздохнул и улыбнулся.
— Конечно, сэр. Это будет первым, что я сделаю. Морган очень много знает обо всем.
— Ну и отлично, — засмеялся Брион.
Он выпрямился в седле и собрал поводья в руку.
— Смотри, солнце восходит. Поедем, быть может, Эван уже собрал своих собак!
Небо совсем посветлело, солнце появилось из-за горизонта, и когда всадники спустились с холма, то их тени, скользившие перед ними, стали совсем короткими. В лесу, теперь пронизанном лучами солнца, также стало светло, и Брион с интересом рассматривал кавалькаду всадников, к которой они с Келсоном медленно подъезжали.
Здесь был Роджер, граф Фаллоне, одетый в темно-зеленый бархат и сидевший на великолепном сером жеребце, которого Брион у него раньше не видел. Роджер был погружен в оживленную беседу с молодым, горячим епископом Арлианом, а третьим собеседником — цвета клана Мак Лейнов указывали на это — был Кован, младший лорд Мак Лейнов. Обычно Кован не общался с Роджером. Впрочем, немногие с ним общались. Король попытался предположить, что же могло объединить эту столь разношерстную троицу, какую они нашли общую тему для столь оживленного разговора, однако продвинуться в своих предположениях ему не удалось. Всеобщее внимание было привлечено громоподобным голосом Дюка Клейборна. Лорд Эван, топорща сверкающую в лучах восходящего солнца огненно-рыжую бороду, кого-то распекал, что на такой неудачной охоте не было неожиданным.
Брион привстал на стременах, чтобы получше видеть происходящее. Как он и думал, гнев Эвана был направлен на одного из слуг. Бедный слуга! Его вины в неудачной охоте вовсе не было: ведь собаки действительно оказались неопытными, но Эван, чтобы свалить с себя вину, всегда должен был кого-нибудь обругать.
Брион добродушно засмеялся и, обратив внимание сына на эту сцену, послал его выручать охотника и успокаивать Эвана. Келсон поехал вперед, а Брион продолжал рассматривать собравшихся в лесу охотников. Наконец, он увидел того, кого очень хотел увидеть больше других.
Он пришпорил лошадь и направил ее к высокому молодому человеку, одетому в белые и пурпурные цвета дома Фиана, который пил из оправленной в роскошный кожаный футляр, фляги.
— Что я вижу! Молодой Колин из Фианы, как обычно, пьет свое лучшее вино и намерен выпить все сам! Как насчет нескольких капель для вашего бедного окоченевшего короля, мой друг?! — остановившись рядом с Колином и посмотрев на флягу, произнес Брион.
Колин улыбнулся, вытер горлышко фляги своим рукавом и подал ее королю с шутливым поклоном.
— Доброе утро, сэр. Вы же знаете, что мое вино — всегда ваше.
Роджер подскакал к ним и искусно осадил коня в нескольких шагах от вороной лошади короля.
— Доброе утро, монсеньор, — низко кланяясь, сказал он. — Мой господин ловко нашел самое лучшее место во всей нашей компании! Это восхитительный дар!