Племя ирландцев начиная со времен заселения ими острова и первого их короля Эримона вплоть до времен Гормунда и Торгильса, которые нарушили их покой и всколыхнули тихий уклад жизни, а также со времен их гибели и по сей день жило свободно и не испытывало никаких нападений или притеснений со стороны чужеземцев. «…»
КОРОЛЕВСТВО ЛАНГОБАРДОВ
Сообщение о призвании лангобардов в Италию попало к Фредегару из «Хроники» Исидора Севильского. Но в отличие от Исидора, и у Фредегара, и в «Продолжении Хроники Проспера» указывается причина, по которой Нарсес призвал лангобардов из Паннонии переселиться в Италию (ранее лангобарды уже посещали эту страну и участвовали в качестве византийских союзников в войнах на полуострове): евнух был напуган «пошлыми женскими упреками»[90], которые ему адресовала жена императора Юстина II, Августа София. Фредегар подробно рассказывает об оскорблении, которое она попыталась нанести Нарсесу, отправив ему ткацкий станок и повелев евнуху заниматься женским ремеслом.
Дополнения, внесенные из «Хроники» Исидора, касаются, как правило, византийских или испанских сюжетов. Сообщение о призвании Нарсесом лангобардов намного более подробно, чем краткие сообщения Исидора Севильского. Еще одним аргументом в пользу того, что в составе компиляции отразился утерянный ныне источник, является редупликация известия о Нарсесе и лангобардах. Составитель сначала приводит версию Исидора, а затем излагает свою собственную, значительно более подробную. Повествование заканчивается на временах короля Адалоальда, датировка компиляции основана на сведениях о правлении императора Ираклия. Это позволяет предположить, что в основе лежал именно италийский источник, а дополнительные сведения были почерпнуты из труда Исидора.
Наличие исторического анекдота, сопровождающего известие о призвании лангобардов, показывает, что Фредегар мог использовать и другой источник, кроме «Хроники» Исидора. Действительно, в составленном после 668 года трактате «О происхождении лангобардов»[91] также упоминается о том, что именно Нарсес пригласил (письменно) этот народ поселиться в Италии. В «Хронике» Фредегара, как и в трактате «О происхождении…», подробно излагается история исхода племени винилов с острова Скандинавия, их столкновения с врагами и обретения племенем своего имени — лангобарды. Рассказ Фредегара менее детализирован, в нем отсутствуют имена действующих лиц (Гамбары и ее сыновей, Фрейи — жены Одина), опущена история о том, почему именно винилов Один увидел на восходе солнца (как сообщает автор трактата, Фрейя прибегла к хитрости и повернула кровать своего мужа лицом к окну, выходящему на восток, где и приказала еще затемно разместиться винилам). В качестве противников винилов у Фредегара выступают гунны, а в трактате указаны вандалы — вполне возможно, что бургундский историк просто внес это изменение в соответствии с собственным пониманием географической ситуации. Если винилам надо было переправиться за Дунай, то там уже простирается Паннония, а в Паннонии, естественно, обитали гунны. Примечательна и еще одна деталь. Упоминая бога Одина, Фредегар — человек католического вероисповедания — отмечает, что имя лангобарды было дано винилам «их богом, которого безумцы называют Одином». Автор трактата никак не демонстрирует своего отрицательного отношения к языческому пантеону.
Бургундский хронист закончил труд на десять лет раньше, его информация не может восходить к трактату.[92]
Скорее всего и Фредегар, и автор трактата пользовались одним и тем же источником, в котором было упоминание о причине, побудившей Нарсеса призвать лангобардов. Таким образом, в нашем распоряжении три независимые друг от друга фиксации предания (Консульские фасты Италии, «Хроника Фредегара», трактат «О происхождении лангобардов»)[93]. Вполне возможно, источник, из которого Фредегар почерпнул свои сведения, попал в распоряжение хрониста одновременно с текстом «Жития святого Колумбана», написанного Ионой из Боббио. Иона закончил свой труд около 643 года, Фредегар же продолжал работать над «Хроникой» до 658 года.[94]
Характер и состав трактата «О происхождении лангобардов» обсуждались неоднократно[95]. Интересна предпринятая в XIX веке попытка реконструировать на базе трактата германскую аллитерационную песню. Аргументы как сторонников, так и противников данного подхода остаются весьма зыбкими (никаких достаточных свидетельств того, что текст отражает аллитерационную строфику, нет), однако следует учитывать, что фиксация Фредегаром предания о лангобардах не восходит ни к одному из дошедших до нас кодексов трактата. Следует отметить и то, что Фредегар дополнил этим сообщением повествование Григория Турского, причем это самое пространное дополнение к эпитоме[96], касающееся внешнеполитических событий. Другие сведения — например, о казни Тотилы[97], о вторжении герцога Букцелена в Италию, гибели Велизария[98] — являются уточнениями. Примечательно, что все они связаны с личностью евнуха Нарсеса.
Павел Дьякон, рассказывая в «Истории лангобардов» о деяниях Нарсеса в Италии, опирался на сочинение Григория Турского, а также на «Книгу римских понтификов», в которой упоминается, что Нарсес, возмущенный жалобами жителей Рима, покинул Вечный город и перебрался в Неаполь. Только Папа Вигилий уговорил евнуха вернуться[99]. Павел Дьякон добавляет, что Августа София также была настроена против Нарсеса, и излагает историю с ткацким станком. Именно это оскорбление подвигло полководца призвать лангобардов в Италию[100]. Скорее всего Павел Дьякон, долгие годы живший при дворе Карла Великого, был знаком с текстом «Хроники Фредегара» и дополнил сведения из «Книги римских понтификов» пересказом истории, которая запечатлелась в его памяти.
На основании имеющихся в нашем распоряжении материалов можно прийти к следующим выводам. Во-первых, предание о Нарсесе и лангобардах, зафиксированное в нескольких независимых друг от друга источниках, проникает в литературу в первой половине VII века и достаточно быстро распространяется по территории Европы[101]. Формированию этого предания способствовала как популярность полководца, так и его необычный с точки зрения варварского мира социальный статус.
Во — вторых, это предание является лишь одной из легенд о Нарсесе, бытовавших в Европе. Другая легенда связана с представлением о сказочном богатстве евнуха, накопленном им к моменту смерти. По-видимому, неоднократные упоминания о доставленных из Италии сокровищах (золото герулов и лангобардов) способствовали формированию этой легенды. Кроме того, Рим был одержим страстью к кладоискательству (сообщения о спрятанных и найденных сокровищах встречаются у Олимпиодора, в более позднее время распространяется легенда о кладе Октавиана), и немалое состояние, которое мог накопить Нарсес, а главное, политическое могущество евнуха вызывали интерес.
В-третьих, Фредегар мог почерпнуть предание о происхождении лангобардов из источника, который был привезен из Италии одновременно с «Житием святого Колумбана» Ионы из Боббио. Это предположение позволяет нам охарактеризовать путь, по которому «итальянская» информация поступила к Фредегару. Список «Жития святого Колумбана» скорее всего мог быть доставлен в один из монастырей, основанных святым в Бургундии. Поскольку эти монастыри имели тесную связь с Боббио, то сочинение Ионы должно было пересечь Альпы уже в начале сороковых годов (именно 640 годом датируется окончание Ионой агиографического труда). Возможно, во время работы над «Хроникой» Фредегар находился в контакте с одним из монастырей святого Колумбана, и именно поэтому он счел необходимым включить отрывок из жития святого в свою «Хронику».
92
Текст трактата был использован Павлом Дьяконом при написании «Истории лангобардов», и авторы следующих веков уже опирались на труд лангобардского историографа, описывая эти события.
93
Как показала К. Нейл, оккупация Италии действительно поначалу не напоминала военное вторжение (об этом свидетельствуют археологические данные — Neil С. Invasion or invitation? The Longobard occupation of Northen Italy, A. D. 568–569 // Romanobarbarica. 1981. T. 1). Этот факт косвенно подтверждает то, что переселение лангобардов в Италию должно было, по первоначальному плану Нарсеса, носить мирный характер, однако после смерти евнуха оказалось неподконтрольным. Однако мы не можем согласиться с ремаркой исследовательницы о том, что Исидор Севильский почерпнул свои сведения из «Книги римских понтификов».
94
Пятнадцать лет — срок небольшой, поэтому можно предположить, что оба сочинения (и житие, и трактат) были привезены в Галлию прямо из Боббио, а не кочевали от одного монастыря к другому. Следует отметить, что связи между несколькими обителями, основанными святым Колумбаном в Европе, были хорошо налажены, да и в Бургундии у монаха, прожившего в этих местах долгое время, было множество последователей.
95
Итоги этого обсуждения достаточно подробно представлены В. Фульке в приложении к переводу «Истории лангобардов» Павла Дьякона (см. History of the Langobards by Paul the Deacon // Transl. by W. D. Foulke. Philadelphia. 1907.