— Ну же, я долго не выдержу… — уже теряя сознание от холода и боли прокричал Бэйл.
— Я могу ранить тебя! — произнес Джон, подняв с земли меч.
— Я… «получил по лицу в очередной раз»… Убей мразь! — проговорил Бэйл, уже закрывая глаза.
Джон разбежался и, за секунду до того, как Бэйл расцепил руки, вонзил меч туда, где у людей находится сердце. Меч вошел глубоко, и Джон понял, что острием он так же задел и самого лорда Рэндэла. Король Ночи застыл на месте, и, бросив на Джона холодный взгляд, рассыпался на мелкие кусочки. Вынув Длинный Коготь из кровоточащей раны, Бэйл пал на землю, и уставил в небо свои усталые, полные боли глаза.
***
Вихты, уже придавившие Родрика к земле, мгновенно развалились на части и обмякли на нем, после чего рыцарь резко вырвался из кучи тел и, осмотревшись, увидел, как мертвые разваливаются на части, а редкие, оставшиеся в живых рыцари обессиленно падают на землю.
— Джон! — выкрикнул Родрик, едва завидев то, как мужчина согнулся над чьим-то телом.
На земле, рядом с Джоном лежал Бэйл — у него были заплывшие глаза, много гематом на лице, порезы, царапины, и рана на животе, не смотря на то, что Джон старался ее зажимать, продолжала обильно кровоточить.
— Давай, Бэйл, ты герой, не смей умирать, — улыбнулся Родрик, приподняв голову измученного Бэйла, уложив под неё подобранный поблизости плащ рыцаря Ордена.
— Только от твоей руки, — улыбнувшись во все оставшиеся зубы, проговорил Бэйл, протянув Родрику руку.
Родрик сидел на коленях и понимал, что его заклятый враг сейчас начал терять этот статус, и рыцарь, сняв перчатку, крепко сжал руку умирающего лорда.
— Мы тебя вытащим, вытащим… — проговорил Джон перед тем, как Бэйл умиротворенно закрыл глаза.
***
— Держаться, не отступать! — выкрикнул Йен, когда волна приблизилась к ним менее, чем на пару десятков метров.
Многие воины закрыли глаза — смерть казалась неминуемой, и, когда пришел момент, все как один рванули в атаку, но волна тут же обмякла, развалилась грудой истлевших тел, и глазам воинов открылись Амборские равнины, на которых стремительно погибали вихты.
Томас, опустив свой меч, обессиленно сел на землю, и, покивав головой, произнес:
— Победа…
Воины Альянса и Эрнедона вознесли свое оружие к небесам, запели песни, начали обниматься и прыгать, пинать развалившиеся тела вихтов. Подрик и Джендри, посмотрев друг на друга, заключили друг друга в крепкие, братские объятия, а Кори, осмотрев поле боя, со слезами сел на колени и заорал так, что у многих заболели уши.
Рассветный Орден не праздновал — за победу была заплачена неимоверно высокая цена. Рыцари сели на землю, кто-то лег на груды тел, многие зарыдали, у тех, что ещё были силы — пошли по полю, искать своих товарищей или то, что от них осталось…
Йен осмотрел поле боя — Рассветный Орден, вступивший в битву почти с полумиллионом солдат, предался трауру… Ибо осталось их не более семидесяти тысяч, измученных, усталых рыцарей…
Тяжело вздохнув, Йен преклонил колено перед простым рыцарем, стоявшим подле него, за Йеном повторил Андуин, а после и все солдаты Альянса склонили колени перед Рассветным Орденом, сдержавшим мертвых…
Йен поднял голову в небо — мгла рассеивалась, и в Унферт приходил Рассвет, то, за который и погибли сотни тысяч живых…
========== Глава 104. Какими разными бывают слезы! ==========
Прошло два месяца…
Зима, так неожиданно пришедшая в Эрифос вместе с Королем Ночи, закончилась так же резко, как и началась — уже через неделю сошли снега, согрелась земля Пламенных Полей и Земель Гидры, а через месяц все следы прошедшего нашествия были смыты вновь наступившим, необычайно жарким летом.
Останки мертвецов были сожжены на костре, самом великом из всех, что когда-либо видел Эрифос, а мертвые воины живых достойно захоронены близ Унфертского Ущелья, в битве за которое эти воины отдали свои жизни. Лишь некоторых захоронили в отчих домах — лорда Вейдта, Вентера, прах Маршала Пламма развеяли близ берегов разрушенной Оромании, а тела иноземцев, отдавших свои жизни в битве, Медив сам разнес по миру, лично захоронив каждого в их родной земле.
Люди медленно отчаливали от берегов Эрифоса — по словам Медива зима отступала повсеместно, и десятки, если не сотни кораблей, отплывали в родные края ежедневно. Лишь герои оставались в землях Эрнедона — им выпала честь побывать на великом событии, рождении новой династии…
***
Рэгм был полон люда — со всего королевства люди съехались, дабы выразить почтение новому королю. Кто бы мог подумать, что Томас Рассел, мятежник, начавший войну с парой тысяч воинов под командованием, станет королем нового, объединенного королевства? Что бы вы не сказали, именно Томаса сейчас облачали в одежды, сшитые лучшими портными в Эрнедоне, причесывали и умывали так, что юноша не раз пошутил о том, что от блеска его кожи зрение потеряет не один гость.
Когда его наконец-то нарядили, Томас вздохнул и, поднявшись со стула и встав перед зеркалом, стал любоваться на то, что из него сделали слуги. Было лучше, чем он мог себе представить — всё сидело наилучшим образом. Парадный плащ, расшитый гербом Расселов, совсем чуть-чуть касался земли, а массивные на вид, черные сапоги на самом Томасе казались неимоверно приятными, да и нога в них лежала, как надо.
— Томас, все уже готовы, — хриплым голосом проговорил Мейс, одним глазком заглянув в комнату, в которой Томаса готовили к коронации.
— Учитель… — обернулся парень. — Я волнуюсь, боюсь…
— Верно, плох тот король, который не боится ничего, — мудро разъяснил старик, как вдруг Томас, полный чувства страха и радости одновременно, бросился в объятия к своему учителю.
— Спасибо, именно благодаря вам я стал тем, кто я есть, — тепло проговорил Томас, разжав свои крепкие объятия.
— Иди, Томас. Сегодня твой самый важный день в жизни, — спокойно закончил Мейс, взглядом проводив своего ученика до дверей.
Едва лишь Томас успел выйти, как слуга, ожидавший Томаса у самой двери для подачи сигнала, мгновенно бросился к тронному залу. Заиграла громкая мелодия — музыканты играли, казалось бы, самую важную партию в своей жизни, и Томас, гордо подняв голову, под аплодисменты сотен собравшихся в зале людей, медленно, в такт звукам, направился к трону.
На ступеньках его уже поджидали великие лорды Эрнедона — лорд Родрик Эрган, правитель Загорья и земель Карсона, лорд Киллиан Грейвз, за заслуги получивший право на правление в Пламенных Полях, Кэтрин Торо, которой предстояло править герцогством Торо до совершеннолетия ее сына Джерома, лорд Арнет Вардум, верховный правитель Талшира и Бэйл Рэндэл, великий лорд, правитель Великих Равнин Амбора и Унфертской долины.
По древней традиции великие лорды должны были благословить нового короля на правление, и сейчас Томас шел, зная, что никто из них не откажет ему в этой чести.
Родрик гордо возвышался над остальными лордами, стоявшими даже на несколько ступенек выше, Томас не привык видеть его в парадных одеждах и довольно улыбавшимся. «Его путь окончен, он получит свой отдых», — про себя подумал юноша, прежде чем ступить на первую ступеньку. Киллиан Грейвз и лорд Вардум поклонились сразу же после Родрика, и Томас, сделав еще один шаг, поравнялся с улыбавшимся во все зубы Бэйлом. Непривычно было его видеть здоровым, хоть Томас и понимал, что спасение Рэндэла от смерти — дело рук вовремя подоспевшего Медива, и сейчас Бэйл, отпустивший свое прошлое и прощенный за многие свои грехи, аккуратно и учтиво поклонился своему новому королю.
Перед троном его ожидали Джон, Андуин и Кори Блэр — в трех руках они держали корону Эрнедона и, когда Томас преклонил перед ними колени, все трое аккуратно поместили её на голову юноши. Томас дрожал — перед ним лежал большой, полный интриг и событий путь, но когда за его спиной прекратились аплодисменты, он выпрямился, развернулся и увидел, как весь зал в благоговении преклонил колени перед новым королем и… Королевой, которую к Томасу под руку вел сам Мейс.