— Они дадут нам кредит? — спросил Родан.
— Нет, но у них есть связи с теми, кто дает эти кредиты. Лично у меня на слуху Железный Банк Браавоса, сам я там не был, но знаю, что Златоград и Браавос — торговые партнеры. Послать бы туда человека с даром убеждения…
— Этим и займемся, но сейчас надо решить, как правильно израсходовать деньги! — сказал Родан, и направился к выходу из ратуши.
Они вышли на улицу. Люди Родана и Родрика, жители городка беспорядочно стояли на площади перед ратушей, ожидая дальнейших распоряжений. Родрик сошел со ступеней, подошел к своим братьям, и начал что то им говорить. Родан стоял на ступенях, осматривая усталые лица людей. В них еще теплилась надежда, и он хотел эти надежды оправдать. Обдумав все, Родан начал говорить:
— Граждане, все мы знаем, что нас ждет, и в каком мы сейчас положении. Для начала нам нужно восстановить забытые шахты, и начать добывать руду. О припасах позаботится Родрик…
Родрик обернулся лицом к Родану и одобрительно кивнул, но, выдержав небольшую паузу, решил ответить:
— Со сталью проблем не будет, милорд, мой отец, Виктор Эрган, владеет самыми крупными шахтами по добыче руды в королевстве, и я думаю, ради сыновей он кое-как поможет мне черной сталью…
— Тогда Родрик, направляйтесь в Рагнарек, в Златоград за припасами отправится Реймар и Бэр.
На площади закипела жизнь, казавшиеся полуживыми люди начали собирать инструмент. Сам же Родан принялся раздавать рабочим инвентарь и деньги. Отправив их, он дал
поручения гонцам. Когда все поручения были выполнены, он с радостью
вымолвил:
— Наконец-то.
Люди быстро начали расходиться по делам. Ремёсла, кузницы — все отрасли местного хозяйства стали работать. Родан шёл по центральной улице деревни и осматривал. Телеги с рабочими выехали в назначенный срок. Вместе с толпой доверенных крестьян он отправился в амбар для переписи провизии. Зайдя вовнутрь, он подивился скудности запасов. Два мешка зерна уже источали гнилой запах, а остальные — были иссушенные и пахли как портянки золотаря.
— Плохо дело. Отправляйте возниц в Златоград, договоритесь о поставке провизии, времени мало.
Родан вышел из амбара и пошёл к выходу из города. Его терзали сомнения на счет их шансов пережить зиму и возможную войну с Эрнедоном, но отступать он уже не мог.
На выезде из Ман-Блу бойцы Родрика оседлали своих лошадей, и ждали приказа командира, Родрик же, завидев Родана, направился к нему. Родан осматривал дороги, наконец-то оживленные, по которым в разные стороны направлялись телеги. Пустые — следовали на юг, за припасами, а к северу шли телеги груженые — в шахты, на лесопилки и к замку Рагнарек.
— Удачи тебе, Родрик! — сказал Родан, и пожал Родрику руку.
— И тебе, Родан, смотри мне, не похерь тут все…
Он сел на своего коня, осмотрел городишко, и, обернувшись к своим воинам, крикнул:
— Мы едем на север!
Черная, как туча, армада конников рванула за своим предводителем и скоро исчезла за холмом.
========== Глава 5. Винглаф ==========
По разрушенному войной королевству вести разлетаются, на удивление быстро. О восстании в Ман-Блу говорили везде: на рынках, на собраниях и просто на многих сходках люда. Народ сплетничал, обсуждал сложившуюся в королевстве ситуацию, а кто-то даже зарекался о повторении подобных событий в Рэгме.
Правда говорили эти люди недолго, ибо языки их по приказу короля выдирали под корень и обжигали рот кипятком. Вестники, глашатаи и даже обычные люди уже через неделю знали в подробностях о событиях, произошедших в Загорье. Кто-то говорил, что это разбойный захват власти, а кто-то — что это люди-освободители, пришедшие спасти их народ от узурпаторов.
Сказать, что король был в ярости — ничего не сказать. Его двор то и дело оглушали крики о предательстве, несостоятельности генералов и лордов. Король упразднял рода, лишал почестей знать и лично казнил ответственного за ситуацию в Загорье генерала Рассела. И только один человек при дворе стороной обошел все выходки короля, то был его сын — Винглаф.
Утро в конце осени в их местах всегда морозное. Но этот день выдался очень
холодным. Винглаф давно проснулся, но даже в мехах не мог согреться, а желания покидать свое ложе так и не появлялось. Он, укутавшись в одеяло и дрожа от холода, позвал слугу…
— Сэм, сэм!
В комнату спустя минуту поднялся молодой парень, лет пятнадцати от роду, черноволосый и кудрявый, лицо его источало позитив, который, к сожалению, никак не мог обогреть прозябшего Винглафа.
— Чего изволите, милорд? — жизнерадостно сказал юноша, открывая шторы.
— Налей мне горячего вина, и неси мне сюда мои теплые одеяния! — властно сказал Винглаф попутно встав с кровати и изящно потянувшись.
— Будет сделано, мой лорд. У меня к вам весточка, от короля, милорд, у вас через час — собрание совета семерых. Вы догадываетесь, что участвуете в заседании?
— А раньше ты никак не мог мне этого сказать? Разбудить там, или что-то?
— Милорд, я бы с радостью, но ваше превосходительство вчера решило подольше поспать и сказало мне не будить даже по самому важному вопросу…
— Да уж, ну ничего, по крайней мере ты мои поручения исполняешь отлично. Неси мне одеяния и теплую воду, омоешь меня и отправимся на совет.
Винглаф слыл резким и неприятным человеком в народе. Многие его боялись, ибо необузданный нрав и чувство безответственности, а так же то, что он являлся сыном короля, давали ему право на разного вида дерзости, которые даже самый титулованный военачальник себе не позволил бы.
Единственный человек, которого Винглаф хоть как-то ценил, это Сэм. Он сам не знал почему, но он уважал этого слугу, делился с ним едой. Он хотел посвятить его в рыцари, но не мог, ибо законы Эрнедона позволяют посвящать в рыцари только знатных людей или героев, а Сэм был не из знати, и даже не героем.
С помощью слуги он быстро оделся и в его сопровождении покинул свои покои, находившиеся близ королевского чертога. На улице было свежо и морозно, холодный ветер бил в лицо Винглафа, заставляя прибавлять шаг с каждым своим порывом. Он направлялся к чертогу, крыша которого была полностью усыпана снегом.
На площадь, находившуюся перед чертогом, обычных людей не пускали, но стражников на ней было навалом, и каждый стражник считал своим долгом поклониться крон-принцу. Здание представляло собой ратушу, сложенную из серого камня, а полотна, украшавшие чертог, несли на себе эмблему Гонардов — королевского рода, правящего Эрнедоном уже более полутора тысячи лет. Сам герб представлял собой латную перчатку, держащую окровавленную корону в руках.
Стражники со скрипом отворили тяжелые двери и пред его глазами предстал широкий и длинный зал, наполненный лордами и их слугами. Король Балерн восседал на троне во главе зала, слушая доклады лордов и задавая вопросы по интересующим его темам, но с приходом Винглафа в зале все мгновенно замолчали, обратив на него внимание.
— Мой король, прошу меня извинить за опоздание. Приветствую вас, милорды! — мрачно сказал Винглаф, проходя к своему месту в зале.
— Ничего, сын мой, мы только начали. — спокойно сказал Балерн, после чего лорд Аллендер продолжил свой доклад.
Винглаф внимательно осмотрел зал. Пустовало в нем всего одно место, которое обычно занимает Роун Макхейг, находящийся со своим войском в Талшире.
Вблизи короля сидел его самый лучший друг и советник — Бэйл Рэндэл, молодой лорд, С раннего детства Бэйл перевезён отцом в замок Маграо под опёку леди Элины, так как замок Амбор находился недалеко от границы с враждебным княжеством Унферт. Он был воспитанником лорда Эктора Суанор, до рождения его дочери — Антеи.
Позже Эктор погиб на войне, а юноша стал воспитанником сира Роба Уинслоу, а в десять лет сдружился с Антеей. Он был к ней очень привязан, и вскоре влюбился в цветущую молодую девушку. В день своего совершеннолетия просил благословения у леди Элины на брак с Антеей, но получил отказ. На этом черная полоса в его жизни не закончилась. Через месяц его отец погиб, а сам он покинул Маграо и по праву наследства стал лордом замка Амбор.