Значит, нет уже вечно улыбающегося Степы-кавалера, нет Башкира, цитирующего п памяти тексты Высоцкого, никогда она не увидит Дмитрия. Трое мужчин, с которыми ее объединяло нечто большее, чем только крепкая профессиональная дружба, мелькнули перед глазами Сабины, но они представляли собой всего лишь фон для более важной картины; одного-единственного слова, которое загорелось в ее мыслях. "Переняли"... – выходит, Лис был не один. Ему был известен каждый шаг Элиты. И он заманил их в ловушку. Все было подстроено. Трофим Егорыч был прав: она помчалась за приманкой словно безмозглая дура. Теперь-то она это видела. И видение это отобрало у нее последние надежды, молниеносно воспалила огонь ярости в глубинах сердца. Вновь она почувствовала страх – самый гадкий, исходящий от бессилия и чувства поражения.
- Почему ты меня не убиваешь? – спросила Сабина.
- Почему ты меня не убила? – ответил он вопросом на вопрос.
- Убила...
Лис разложил руки, показывая, что чувствует себя вполне хорошо. На момент подтянул рубашку, чтобы Сабина могла увидеть место, в которое попала одна из пуль, выпущенных Гольцом. Кожа на животе была слегка загорелой и гладкой, от раны не осталось ни малейшего следа.
Кто этот человек, если он вообще принадлежит к людскому роду? – подумала Сабина иррационально, вопреки самой себе. Религиозность была ей чуждой, никогда она не верила в высшие существа, хотя ее саму враги считали богиней смерти, ступающей среди человеческих червей. Убивала она и в храмах, даже довольно часто. Как правило, враги прятались там в моменты тревоги. Она в глаза насмехалась над теми проклятиями, которыми ее окидывали, умирая. Никакой бог, божок или богиня, несмотря на то, что сама она хладнокровно бесчестила места их культа, так никогда не прогремел. Вплоть до сегодняшнего дня...
- Я скажу тебе, как я появился, как вернулся из мертвых, если только в качестве реванша ты не ответишь мне на несколько вопросов.
Сабина с подозрением глянула на поляка.
- Зачем тебе мои слова, если тебе известны ответы на все вопросы?
- Ты наверняка и не поверишь, - заметил на это Лис, - но я чертовски старомодный тип. Предпочитаю традиционные беседы. Отнесись к моему поведению, как к проявлению доброй воли. Давай поговорим, как цивилизованные люди. Кто знает, а вдруг мы придем к соглашению.
Первый принцип, которому научил ее отец в те времена, когда, будучи ребенком, она только-только открывала собственную силу, был столь же коротким, как и простым. Никогда не верь врагу. Четыре мудрых слова. И она действовала в соответствии с ними с того момента, когда услышала их, и это ей только помогло. Благодаря этим четырем словам, она до сих пор жила.
- О каком соглашении мы говорим? – спросила русская.
- Об очень простом. Никто больше не должен гибнуть.
Сабина со значением усмехнулась, а Лис это заметил. Только он не догадался, что до нее кое-что дошло – выдавая собственные опасения, он подарил ей одну идею.
- Я не верю, что ты оставишь меня в живых, - сказала Сабина. – Не после того, что мы вам сделали.
- А что вы сделали? – Мундек вновь поднес ко рту бокал с пивом. – Вырвали сорняки, которые, в ином случае, правили бы этой страной еще кучу лет. Они ведь даже за такой глупостью, как Евро, не могли уследить. Оглянись по сторонам. Погляди внимательно. Заметила ли ты за последние дни кого-то, кто соблюдал бы национальный траур? Видела ли уныние на лицах граждан? Король умер, да здравствует король, как говорит одно мудрое высказывание. Кроме того, мы отплатили вам ликвидацией шести человек. То есть, у нас ничья, если не считать правительства и воскрешения.
Сабина поглядела на Лиса внимательнее. У нее не было доступа ни к одной из его мыслей, так что она не могла оценить, насмехается он над ней или и вправду выразил собственное мнение.
- Если ты так рассматриваешь ликвидацию собственного начальства, - отозвалась она после краткого молчания, тогда ты должен быть нам благодарен.
- Я и благодарен, - коротко заметил он. – Только лишь потому мы и разговариваем.
- Предположим, я тебе поверю... – Сабина все еще рассчитывала собственные шансы, анализируя нарождавшуюся проблему, действительно ли Лис желает сменить сторону. – Какие у меня гарантии, что ты не убьешь меня, услышав то, что тебе необходимо?
Лис вздохнул.
- Нет у тебя никаких гарантий. – Он склонился к ней. – Но если бы у меня были столь враждебные намерения, в которых ты меня подозреваешь, и если бы я всего лишь желализвлечь из тебя нужные мне сведения, то мог бы это сделать незаметно, когда ты сожалела о чертовски болезненной проблеме, касающейся оргазмов.