Ансар подарил бесу время. Сам. Сам отдал ему все шансы и возможности, чтобы впитать как можно больше энергии и окрепнуть.
Ансар вырастил беса своей трусостью.
– Не вини себя, – произнесла Стефания, чувствуя пульсирующие волны ненависти Ансара к самому себе.
Ей, как никому другому здесь, был известен вред чрезмерных угрызений совести. А ведь Ансар со стойким самообладанием, со своим крепким внутренним стержнем был нужен ей больше остальных.
– По какой-то причине из всех членов семьи больше всех демон боится именно тебя. И гонит прочь только тебя.
Ансар нахмурился еще больше, в глазах блестели слезы.
– Но почему? – спросил он дрожащим голосом.
– Он видит в тебе силу. Я думаю, это потому что Карим видит тебя таким. Он видит в тебе гораздо больший авторитет, нежели в родителях. Ты для него пример поведения, он подражает тебе, доверяет больше, чем кому-либо.
Ансар больше не мог сдержаться. Слезы посыпались жемчужинами из его глаз, он быстро стер их, но они продолжали топтать дорожки по его грязным щекам.
– Теперь понимаешь, какая ответственность лежит на тебе? – продолжала давить Стефания. – В твоих руках теплится целая душа твоего брата. Оберегай ее.
Из спальни вышел Камал.
– Кажется, все готово. Посмотрите сами, – позвал он.
Стефания протянула руку Ансару и спросила:
– Кем ты сегодня будешь, Ансар? Кроликом? Или львом?
Ансар вытер лицо рукавами толстовки, посадив на нее размазанные грязевые пятна.
– Львом! – твердо ответил он.
И взял Стефанию за руку. Вместе они вошли в спальню.
Ей понадобилось еще около десяти минут, чтобы тщательно изучить комнату на наличие опасных предметов, которыми бес мог им навредить. Идрис и Камал выполнили все, что она просила. В комнате осталась лишь кровать. Окно было забито полотном двери. Лампочки выкручены. Только после этого Стефания разрешила внести мальчика.
Карим плакал, не переставая. Причин тому могло быть множество: от страха до физических болей. К этому моменту бес уже все понял.
Запах горелой плоти стал интенсивнее. И это было не жаркое из мяса из соседних квартир.
– Привяжите его, – произнесла Стефания.
– Я могу его подержать! – воскликнула напуганная мать.
Она плакала, не переставая, и Стефания понимала, почему бес не видел в ней угрозу. Умма могла даже стать препятствием. Это еще одна естественная реакция организма. На этот раз материнского. Ни одна мать не останется равнодушной к боли собственного дитя. В хрестоматии по детскому экзорцизму истории о том, как матери прерывали обряд в самый критический момент, занимали девять глав из десяти.
У Стефании был обожаемый кот, ненавидящий ветеринаров. В один из приемов ему брали кровь на анализ силами четырех врачей и специальных перчаток.
– Я его подержу! – воскликнула тогда Стефания, не в силах больше выносить крики кота.
А в следующую секунду поняла, что ничем не отличается от матери одержимого.
С тех пор Стефания отдает одержимого Люсика ветеринарам, а сама выходит из кабинета, оставляя того в заботливых руках.
С Уммой следовало поступить также, но здесь было слишком мало взрослых.
– Вы его не удержите, – холодно ответила Стефания.
По интонации в голосе Умма поняла намек. Либо остаешься и делаешь все, что скажут, либо выйдешь.
Пока ревущего Карима привязывали к кровати по рукам и ногам, Стефания обратилась к Ансару.
– Самая важная часть процедуры зависит от тебя, Ансар.
Юнец взглянул на Стефанию хмурым, но решительным взглядом.
– Когда я скажу тебе, ты начнешь рассказывать Кариму истории.
– Какие?
– Истории из вашей жизни. Веселые истории. Истории, наполненные добротой и любовью.
– Это самое важное?
– Кариму будет очень страшно. А еще ему будет очень больно. И он спрячется глубоко-глубоко в своем теле. Его нужно будет достать оттуда. И путь обратно для него проложишь ты. Он пойдет на твой голос. Зови его вот отсюда.
Стефания положила руку на сердце парня. Тот глубоко вдохнул и быстро кивнул.
Стефания улыбнулась. Сегодня ей достался смелый помощник. Она наконец почувствовала силу, которую боялся демон.
Под слезные завывания матери Карима привязали к кровати. Мальчик брыкался и истошно вопил. За ручьями слез и взываниями к матери экзорцист видела лишь панику демона.
Рука с серебряным браслетом, на котором висел образ Святой Стефаниды, вытянулась вперед, вызывая демона на контакт.
В тот же момент Карим резко замолчал и пристально уставился на Стефанию зареванными глазами.