Парадокс: нейтральный объект приобретает заряд рядом с верующим. Чем больше верит человек, тем больший заряд придает объекту. Животворящие кресты, иконы, образы – все это неодушевленные объекты, наделенные огромным энергетическим зарядом от верующих, которые верят еще сильнее, свидетельствуя чудеса, что происходят возле чудотворных образов, не осознавая, что сами продуцирует эту энергию.
Молитва – как линза, усиливающая солнечный свет, концентрирующая мощь света пока он не обретет достаточно сил, чтобы сотворить пламя.
Пастор Лютер окропил Карима святой водой, и та зашипела на теле мальчика, обжигая прячущегося беса. Карим вопил, рыдал, умолял прекратить, звал маму. Но Камал силой удерживал Умму у своих ног, прижимая ее плечи к полу, заставляя ее игнорировать плач сына и продолжать молиться.
Постепенно энергия духа теряла равномерность, он чувствовал, как исчезает из этого места и этого момента времени, и он прибег к последней отчаянной попытке самообороны.
Черные брызги вырвались из нутра сущности, словно в нем взорвалась бомба. Каскады энергии насквозь пробили заколоченное окно, щепки досок разлетелись в стороны, осколки стекла вылетели наружу. Темные потоки взрывной волны свалили присутствующих с ног. Камал схватился за лицо, чувствуя как хлестанули тысячи кинжалов, по лицу потекла кровь. Идрис схватился за грудь, из которой выбило воздух, и делал рваные вдохи, валяясь на полу. Умма припала к полу, закрывая голову изрезанными руками. Пастор Лютер сидел подле нее и продолжал шептать молитвы. И лишь Стефания с Ансаром остались стоять, выдержав атаку темной силы. Свет Стефании был слишком ярок, темная энергия не смогла его заглушить.
По всей квартире стали летать предметы, движимые энергетическим вихрем: столкновение разнополярных энергий создавало невидимый смерч вокруг, сердцевиной которого являлось противостояние экзорциста и древнего демона.
Весь квартал стал свидетелем обряда. Пронзительные крики Карима, звуки бьющейся мебели, необъяснимое землетрясение в доме в городе, который никогда не был жертвой подобного природного явления. Да и землетрясение было странным: земля стояла на месте, а вот мебель вибрировала. Слабые жилищные коммуникации прорвались ровно по местам трещин, подвал дома стало затапливать канализационными отходами, в квартирах лопались трубы водоснабжения, взрывались радиаторы отопления.
Чуя нарастающий запах чего-то горелого, люди стали звонить в пожарную и спасательную службу, ближайшие соседи квартиры номер шестьдесят три – в полицию и скорую, понимая, что за стенами происходит резня. Диспетчера служб честно выполняли свой долг, принимая сообщения и отправляя в распределительный центр, где они пропадали в информационном ворохе. Никакая из служб не могла помочь им сейчас. Службы получат эти сообщения, только когда пресвитер Виктор доложит в Епископат об успешном окончании сеанса.
Энергетический обстрел демона продолжался уже долгое время, и Стефания поняла, что все меньше сплетенных мест оставалось между двумя разными душами. Бес постепенно отлипал от Карима, как игрушечный лизун – от стены.
Начиналась важнейшая фаза. Душа Карима, ослабленная бесом и физическими страданиями тела, потухала, стремясь спрятаться в укромный уголок мироздания на границе между миром духовным и миром физическим. В последнем это означало кому.
– Ты готов, Ансар? – спросила Стефания на выдохе.
Ансар сидел у ее ног, продолжая держать за руку. Все это время он плакал, наблюдая за тем, как кричит его младший брат, как он зовет его на помощь, как просит их прекратить, но потом из него вырывался басовитый хриплый голос, ревущий на неизвестном языке. Почему-то Ансару казалось, что демон матерится, хотя он ни слова не понимал. Просто Ансар сам любитель сквернословить, он знает, как звучит гнев словами.
– Ансар! – снова позвала женщина.
Ансар взглянул на экзорциста. Ее веки трепетали, грудь быстро вздымалась, лицо покрылось потом, а прямые длинные волосы, собранные в хвост, распушились и торчали в разные стороны. Он и сам чувствовал ток, бегущий по его телу. Иногда его ладонь, накрепко сцепленную с ладонью женщины, больно покалывало, а потом эти иголки разбегались руке, впивались в суставы, разносились по всему телу так, что ему казалось, что он видел искры на пальцах противоположной руки.
– Готов! – крикнул Ансар.
Она не ответила, но он услышал ее команду в своей голове. И тут же начал кричать:
– Карим! Помнишь, ты упал с дерева во дворе и растянул лодыжку? Я тогда тебя в больницу нес на спине, потому что боялся, что мама нас наругает. Мне не хотелось, чтобы она узнала о том, что я провалил свое задание и не присмотрел за тобой, как следовало. А ты… ты меня прикрыл. И никогда никому так и не рассказал об этом!