Ученые уверяют, что свиньи гораздо сообразительнее собак. У них долговременная память, они хорошо ориентируются в лабиринтах, понимают язык символов, любят играть и кувыркаться, а также бороться, как это делают собаки. В одном эксперименте свиней оставляли в холодной комнате, показывая при этом, как включить отопление при помощи клавиши. Свиньи понимали, что от них требуется в течение минуты, у собак же на это уходило от трех до пяти минут. При должной тренировке свиньи становятся отличными нюхачами: могут учуять дичь в сорока метрах и даже найти человека под толстым слоем снега.
А еще они умеют сопереживать своим собратьям. Прямо как человек.
И как после всех этих фактов поднимется рука на столь прекрасное сообразительное существо? Чем она хуже собаки или кошки, которых люди как лялечек нянчат в доме?
Ева помотала головой. Она покупает бекон в магазине на полке, там он обезличен, там она не видит в нем свинью – цветастая упаковка отвлекает ее от правды, и оттого стать соучастником преступления легче. Но сама Ева никогда не сможет зарезать животное.
– Потому что твоя психика имеет твёрдый стержень, – объясняла Шеф. – Ты не убивала. Ты никогда не пересекала эту черту. Но те, кто пересек, их психика ломается, обрастает изъянами. Они становятся более предрасположенными к убийству. Это ярче всего демонстрируют примеры, когда заядлые охотники вдруг сходят с ума и перестреливают всю свою семью или друзей на пьянке. Потому что грань однажды была пересечена, обратной дороги нет, ведь стержень сломан. Почитай статистику: в развитых странах на скотобойнях в основном работают мигранты, цветные малообразованные меньшинства, люди с судимостями. Туда идут работать те, кто по каким-то причинам на другую работу не могут устроиться, либо же психопаты. У бывших работников скотобоен констатируют психические и посттравматические стрессовые расстройства. На скотобойнях постоянная текучка кадров, люди просто не справляются с психологическим давлением, вызванным самой сутью этого феномена – конвейерное убийство разумных существ.
Шеф стала развязывать фартук и снимать рабочий комбинезон.
– Есть статистическое исследование, в котором доказывается, что после открытия скотобойни в городах увеличивается число насильственных преступлений, включая сексуальные нападения, изнасилования и употребление наркотиков29. Из-за недостатка желающих работать на скотобойнях некоторые страны пошли на отчаянный шаг и разработали программу реабилитации бывших заключенных, в рамках которой заставляют их там работать30. У заключенных выбора особо нет, ведь им за это срок скостят, мол прошел программу реабилитации. И вот представь, что бывшие убийцы и насильники теперь абсолютно легально берут в руки ножи и расчленяют животных, насильно осеменяют коров, засовывая руки в вагину по локоть. Представь, какой эффект оказывается на и без того сломанную психику? А выхода нет: корпорациям нужны деньги со вложенных активов, реклама полезности мяса оплачена, потребитель ждет заявленного товара. И государство либо будет субсидировать из бюджета банкротящийся бизнес, либо воспользуется бесправными людьми, выпустив потом на волю заядлых мясников, привыкнувших ко вкусу крови. Подумаешь убьет кого-нибудь, ну засадим за решетку снова и снова будет на скотобойне работать.
Ева слушала Шефа не дыша.
– Так что, возвращаясь к нашему убийце, возможно, ты и проспонсировала его взращение своей нерушимой любовью к бекону на завтрак.
Ева так и застыла на месте, а потом неуверенно защебетала:
– Как ты так все это провернула? От убийцы ко мне…
– А разве это не так? Мы одна общность, живущая в пределах одной планеты. С этим человеком что-то явно не в порядке уже давно, – сказала Шеф, кивая куда-то в сторону, указывая на убийцу. – И очень жаль, что никто не обращал на это внимание. Рос себе психопат да рос, а люди либо были равнодушны, либо тупы, либо алчны, чтобы это заметить. На ровном месте человек не начинает такую фигню творить.
Она кивком указала на покойную Тарани.
Евы вышла на улицу. Стефания тут же вскочила со скамейки возле крыльца и подошла к сестре.
– Ну как? – спросила она в надежде.
– Дай сумку.
Ева пошарила рукой в сумке и достала пачку сигарет. Она курила только после визитов в морги – настолько ее выжимали подобные исследования в поисках улик. Сделав глубокую затяжку, она оперлась о столб. Стефания терпеливо выжидала.