Широкие ворота дворца охранялись полудюжиной стражников, одетых в синюю парадную форму дворцового гарнизона.
— Стой! — крикнул один из них подъезжающему Спархоку, преграждая копьем ему дорогу.
Спархок, даже не взглянув на стражника, двинул Фарэна прямо на него. Неожиданно к стоящему на его пути солдату подбежал другой и, схватив его за руку, оттащил в сторону.
— Это Рыцарь Королевы! — испуганно зашептал он, — никогда не вставай на его пути.
Благополучно добравшись до главного двора, Спархок спешился, двигаясь немного неловко из-за стесняющей тяжести доспехов и щита. Один из дворцовых стражников вышел вперед с копьем наготове.
— Доброе утро, приятель, — негромко произнес Спархок.
Солдат растерялся.
— Посмотри за моим конем, — продолжал рыцарь, — я не задержусь здесь долго.
Спархок вручил оторопевшему стражнику повод Фарэна и пошел вверх по ступеням к тяжелым двойным дверям, служившим входом во дворец.
— Сэр Рыцарь! — закричал ему вслед стражник.
Спархок, не оборачиваясь, продолжал подниматься по лестнице. Наверху стояли два одетых в синее пожилых стража, которые как оказалось, помнили Спархока.
— Добро пожаловать, сэр Спархок! — сказал один из них, отворяя дверь.
Спархок внимательно посмотрел на стражника и вошел внутрь. Его покрытые железными пластинками башмаки и шпоры тяжело бряцали по отполированным гладким плитам пола. Сразу же за дверью он столкнулся с завитым и напомаженным придворным в щегольском каштановом камзоле.
— Я желаю говорить с Личеасом, — без обиняков заявил Спархок, — проведите меня к нему.
— Но… — растерявшийся было придворный постарался взять себя в руки, и лицо его снова приняло высокомерное выражение. — Как вы…
— Вы не расслышали меня, милейший? — уже с угрозой в голосе произнес Спархок.
Придворный отпрянул.
— Сию минуту, сэр Спархок, — засуетился он.
Повернувшись, придворный направился по широкому центральному коридору. Плечи его заметно тряслись. Спархок понял, что человек в каштановом камзоле ведет его не к Тронному Залу, а в направлении Палаты Совета. Рыцарь Королевы слабо улыбнулся, подумав, что его госпожа, даже заключенная в кристалл, не дает своему кузену узурпировать корону.
Наконец он оказался перед дверью в Палату Совета, которую охраняли двое в красных ливреях — солдаты Первосвященника Энниаса. Заученным движением они скрестили секиры, преграждая вход в залу.
— Рыцарь Королевы желает видеть Принца-Регента, — визгливо провозгласил его провожатый.
— У нас нет приказа пропускать в Палату Совета Рыцаря Королевы.
— Сейчас будет! — нетерпеливо сказал Спархок. — Откройте дверь!
В этот момент придворный попытался ускользнуть в одну из боковых арок, но Спархок крепко схватил его за руку.
— Я еще не отпускал вас, друг мой, — укоризненно заметил ему Спархок и обратился к стражникам. — Откройте дверь!
В воздухе повисло напряженное молчание. Стражники нервно переглянулись. Один из них тяжело сглотнул и неуверенно потянулся к ручке двери.
— А теперь вы доложите о моем приходе, — обратился Спархок к придворному, чью руку он по-прежнему сжимал в своей. — Нам ни к чему устраивать сюрпризы, не так ли?
Глаза расфуфыренного щеголя испуганно забегали, и он неуверенной походкой вошел в открытую дверь.
— Рыцарь Королевы! — срывающимся голосом прокричал он. — Рыцарь Ордена Пандиона сэр Спархок!
— Спасибо, друг мой, — сказал ему Спархок. — Теперь вы можете удалиться.
Придворный быстро скрылся.
Обширное помещение Палаты Совета было сплошь задрапировано голубыми гобеленами и устлано коврами того же цвета. Вдоль стен висели большие вычурные канделябры, а на длинном столе в центре зала стояли свечи в тяжелых подсвечниках. Трое человек возились за столом с бумагами, четвертый восседал в массивном дубовом кресле Главы Совета.
Это и был Первосвященник Энниас. Он сильно похудел и осунулся за те десять лет, что Спархок не видел его. Его тронутые сединой волосы были зачесаны назад. Он был одет в длинную черную мантию, а с его шеи свисал на толстой золотой цепи украшенный драгоценными каменьями кулон — знак Первосвященника Симмура. Когда Спархок вошел в комнату, Первосвященник слегка приподнялся со своего места, и в его глазах явно угадывалось смятение.