Спархок достал холщовый мешочек, в котором до сих пор хранил цветок-гемму, и стал развязывать стягивающую его веревку.
— Может быть лучше оставить его и в этом мешочке тоже? — спросил Кьюрик.
— Возможно, в нем было бы удобнее переложить Беллиом в сплетенный тобой стальной мешочек, но мне может в скором времени понадобиться очень быстро извлечь его оттуда на свет белый. И узлы мне будут только помехой, когда я спиной буду уже ощущать дыхание Азеша.
— Да, пожалуй, ты прав.
Спархок взял в обе руки Сапфирную Розу и поднял ее так, что она оказалась на уровне его лица.
— Голубая Роза! — произнес он на языке троллей. — Я Спархок Эленийский. Ты ведь знаешь меня?
Роза угрюмо мерцала ему в ответ.
— Ты признаешь мою власть над тобой?
Роза потемнела, и Спархок ощутил огромную волну ненависти, что исходила из глубины этих ажурных лепестков.
Тогда Спархок осторожно дотянулся большим пальцем правой руки до кольца и повернул его камнем внутрь. А затем он прикоснулся кольцом к самоцвету, но уже не его оправой, как делал раньше, а кроваво-красным рубином, и сильно надавил им на Сапфирную Розу.
Из глубины Беллиома вырвался пронзительный крик, и Спархок почувствовал как каменный цветок корчиться и извивается, точно змея, в его руках. Рыцарь немного ослабил давление.
— Я рад, что мы понимаем друг друга, — проговорил он. — Держи сетку открытой, Кьюрик.
Сопротивления не последовало, и самоцвет, казалось, даже с радостным нетерпением поспешил оказаться в своей новой стальной темнице.
— Ловко проделано, — восхищенно произнес Кьюрик, в то время как Спархок сцепил края стального мешочка металлической проволокой.
— Стоило поумерить спесь этой диковинке, — усмехнулся Спархок. — Остальные уже проснулись?
— Да, — кивнул Кьюрик. — Собрались все там, вокруг костра. Ты бы, Спархок, пошел к ним и даровал всеобщее прощение. Иначе, боюсь, тебе придется все утро выслушивать извинения. Особенно будь внимателен и осторожен с Бевьером. Он и так уже с первыми лучами солнца погрузился в молитвы. Вероятно, он гораздо дольше других будет изъясняться о том, как он перед тобой виноват.
— Бевьер — все же хороший малый, Кьюрик.
— Конечно, в этом-то и проблема.
— Циник.
Кьюрик усмехнулся ему.
Пока они двое пересекали лагерь, Кьюрик взглянул на небо.
— Ветер утих, — заметил он. — И пыль, кажется, улеглась. Ты не думаешь, что… — Он не закончил фразы.
— Возможно, — откликнулся Спархок. — По крайней мере, очень на то похоже. Но мы, кажется, уже пришли. — Они с Кьюриком подошли к костру, где собрались уже все остальные, и Спархок прокашлялся. — Что за чудная ночь сегодня была у нас с вами, друзья, — спокойно проговорил он. — Я так привязался к этой маленькой белоснежной лани, хоть у нее такой холодный и влажный нос.
Все рассмеялись, но напряженным смехом.
— Ну, хорошо, — проговорил тогда Спархок. — Теперь нам известно, откуда происходил тот мрак и отчаяние, так что давайте не будем переливать из пустого в порожнее. Вы ни в чем не виноваты, так что давайте об этом забудем. Нам предстоит обдумать гораздо более важное. — Он показал своим друзьям стальной мешочек с Беллиомом. — Вот здесь покоится теперь наш голубой дружок, — сказал он. — Надеюсь, ему уютно в этой железной клетке, но как бы ему там ни было, он останется здесь — по крайней мере, до тех пор, пока он нам не понадобится. Кстати, чья очередь готовить завтрак?
— Твоя, — ответил ему Улэф.
— Я же только прошлым вечером занимался ужином?!
— Ну так что ж, одно другому не мешает.
— Но это не справедливо, Улэф.
— Я просто слежу за тем, чья очередь готовить еду, Спархок. А если ты интересуешься истиной и справедливостью, то ступай и поговори об этом с Богами.
Все рассмеялись, и все встало на свои места.
Пока Спархок занимался завтраком, к нему подошла Сефрения.
— Я тоже должна извиниться перед тобой, дорогой, — призналась она.
— Что ты говоришь, матушка?
— Да, но поверь, у меня и в мыслях не было, что это облако было сотворено Троллями-Богами.
— Ну, разве это твоя вина, Сефрения? Я тоже был совершенно убежден, что это — Азеш, и даже не допускал никаких других возможностей.
— Одно дело — ты, а совсем другое — я. Мне стоило как следует разобраться во всем, а не полагаться на логику.
— Я думаю, нас сбил с толку Перрейн, матушка, — мрачно проговорил рыцарь. — Он следовал указаниям Мартэла, а тот в свою очередь приказам, что ранее исходили от Азеша. Мы полагали, что все идет своим чередом, как продолжение того, к чему мы уже успели привыкнуть, да у нас и не было никаких причин подозревать, что в игру вступил кто-то новый. Даже когда мы узнали, что Перрейн никак не связан с тенью, мы все равно не отказались от старой мысли. Не кори себя, Сефрения, ты совершенно ни в чем не виновата. А то, что действительно удивляет меня, так это то, что Афраэль не видела, что мы совершаем ошибку, и не предостерегла нас.