- Ты чего такой смурной сегодня? Случилось чего?
- Случилось...
Иван словно очнулся от тяжких дум и сжал руку своего коллеги и приятеля Антона Кокорина, который под личиной бывшего маггрейдского егеря Яна Кривого, так и пребывал в эллизорском, а точнее - лавретанском лазарете. Да и где ему, после бегства из рухнувшего в радиоактивную пыль Маггрейда, быть? Хорошо хоть быстро и почти без потерь вовремя ноги унесли. И радиацией их не накрыло. Кстати, а почему? Ветер не туда дул? Так ведь раньше или позже все-равно какие-нибудь изотопы могло бы принести. Или... или, кстати же говоря, может "Квадроцикл" своими непроницаемыми границами и помог? Избавил от радиации. Тоже, как говорится, вариант. Нет худа без добра!
А вот, что Антону сказать, когда тот самостоятельно передвигаться не может? Да и условия пребывания или проживания среди лавретанских развалин были тоже далеко не люкс: здание, выделенное под лазарет, требовало ремонта, печь дымила, топлива было мало, а в плохо заделанные щели довольно ощутимо дуло. Хорошо хоть после недавних заморозков, заметно потеплело.
- Случилось-случилось! - повторил Рейдман, который был вынужден продолжать играть роль таллайского посла, и огляделся: мамаша Зорро, которая теперь, в отсутствие Беллы, взяла на себя руководство над лазаретом, куда-то вышла, а остальные больные, раненные и престарелые, находились за лёгкой дощатой перегородкой и вроде как особого интереса к разговору двух взрослых мужей не проявляли. И Магируса, ныне обитавшего здесь вместе с мамашей Зорро, Иван не приметил.
Однако заговорил на всякий случай почти шёпотом:
- Подозреваю я, что попали мы в "Квадроцикл"!
Антон в ответ, насколько мог, приподнялся на своём топчане:
- Ты это серьёзно?
- Вполне! "Дуга" эта цветёт себе и цветёт в небе, не меняется, интенсивность, похоже, почти одна и та же! А самое главное границы этой Лавретании с Маггрейдом и другими областями не проходимы!
Кокорин устало опустил голову:
- Тогда мы здесь можем застрять надолго. Может быть, навсегда!
Рейдман не стал спорить или говорить утешительных слов, однако, немного подумав, всё же сказал:
- Это как повезёт... Пока рано делать выводы. Известно, что течение времени в образовавшихся циклах бывает разное. И разброс - тоже. Кстати, я раньше где-то слышал, что, чем интенсивней был импульс, тем меньше может оказаться временной разброс. Это даёт некоторую надежду. А ещё мне думается, что, если реактор в Маггрейде полностью разрушился, то "Квадроцикл" нам только во спасение: защитил от радиации!
- Ну, утешил... - Антон почему-то старался не смотреть на своего собеседника и друга. - Однако... если мы проторчим здесь, к примеру, лет пятьдесят, а не тысячу, то всё равно это будет слабым оправданием. На Земле пока нет таких мощных технологий омоложения. Что я своей семье скажу, если заявлюсь к ним глубоким стариком? Это, если мы вообще выберемся отсюда!
- Ладно, не паникуй! - Иван пытался держаться бодрячком. - У меня тоже жена там и дочь. Хоть и в Израиле, но официально мы ещё не развелись... А потом, вдруг нам всё же повезло? Может здесь, в этом цикле, обойдемся парой лет, а то и месяцев?
Кокорин на видимо бодрые речи своего коллеги и приятеля не нашёлся, что ответить. Да, он хандрил, и на то были совершенно объективные причины. К тому же эти слишком уж оптимистические суждения его коллеги и приятеля прервал вошедший в помещение лазарета Главный хранитель Закона Эллизора Леонард:
- Господин посол? Вы здесь? - сказал он. - Мне нужно с вами поговорить. Желательно наедине.
Много где могут найтись красивые места, одно несомненно, что Лавретания может успешно побороться за звание одного из самых красивейших. Правда, ещё и за одного из суровейших в числе самых красивых. Ну, посудите сами! Во-первых, большое незамерзающее озеро, обрамленное скалистыми берегами, на которых местами высятся неповторимые лавретанские сосны. Во-вторых, вода в озере чистейшего зелено-голубоватого цвета и очень прозрачная, так что даже на глубине нескольких метров видно дно. Правда, холодновата всё же вода, почти не меняет своей температуры, независимо от времени года. И сама по себе водная гладь выглядит холодной - бодрит, можно сказать! А так, пейзаж вполне замечательный. Если смотреть от самого поселения, которое приходится на пологую часть берега, то на другой противоположной стороне синеет край довольно густого хвойного леса, что тоже добавляет толику общей привлекательности пейзажу. И, кстати, цветущая в небе дуга, хоть и кажется здесь несколько инородным предметом, когда видишь отражение этой самой дуги в зеркале озёрной глади, просто дух захватывает! Такой пейзаж да в рекламный проспект ведущих туристских фирм! Но никаких туристских фирм или их представителей в Лавретании не было да и не предвиделось. И двум собеседникам, прогуливающимся едва заметной тропинкой вдоль берега, было явно не до праздного любования местными красотами.
Точнее, их было трое, поскольку сзади, чуть отстав, плёлся Савватий, племянник Леонарда, который после пребывания на положении раба в рудниках Маггрейда, несколько тронулся умом и полностью в себя так и не пришёл. В качестве собеседника он выступал редко, поскольку, хоть речи совсем и не утратил, но говорил не очень связно и, чаще всего, невпопад.
- То есть, у вас не никаких идей, что именно это может быть? - переспросил Леонард таллайского посла, который бодро вышагивал рядом.
Сам Леонард был ещё крепок, хотя и выглядел утомлённым, что и не мудрено: возраст и происшедшие потрясения давали знать о себе. Однако Главный хранитель просто вынужден был крепиться: судьба Эллизора и самого Закона прямо зависели от его мужества, стойкости и мудрости в управлении остатками ещё недавно благоденствующего клана, ныне же волею обстоятельств вынужденного выживать на новом месте.
А вот таллайец этот выглядел очень даже примерным живчиком. Как будто и не побывал в маггрейдской тюрьме и не спасался бегством после взрыва в Вирленде, когда рухнула злополучная Тот-Башня.
- У меня есть только одна версия, - спокойно ответствовал таллайский посол. - Всё это следствия происшедшей катастрофы. Видите, что творится в небе?
Леонард даже не потрудился поднять голову. Пространственно-временная дуга, разумеется, впечатляла взор, но лишний раз любоваться ей уже не хотелось.
- Как думаете, это надолго? - только и вопросил хранитель.
- Откуда ж нам знать? - пожал плечами Яр Кинг (посла по легенде звали именно так!), хотя и проще было ему считать себя Иваном Рейдманом. - Может и ненадолго, а может и навсегда!
Тут они остановились, потому что тропинка начала резко забирать вверх, а карабкаться на скалистую кручу нужды и желания не было. Чуть ниже и в стороне на глади озера угадывался небольшой плот, с которого трое рыбарей выбирали сети. Рыбы в озере, к счастью, было много, с избытком, а вот снастей и снаряжения у вынужденных поселенцев - мало. Удалось, правда, починить несколько старых сетей, однако бывшие здесь ранее лодки почти сгнили, поэтому для начала пришлось пользоваться наспех сбитыми плотами и сетями, латанными на скорую же руку.
- Если мы полностью отрезаны от другого мира, то нам только и остаётся, что выживать, - вздохнул Леонард. - А здесь, кроме рыбы, леса на той стороне и соляного карьера, больше почти ничего нет.
- Кар-рьер! Кар-рьер! - вдруг прокричал находящийся рядом Савватий, словно услышал давно забытое слово, и - расхохотался. Правда, в этом смехе слышался какой-то явный испуг. Затем Савватий подошел ближе к обрывистой кромке берега и стал бросать в воду камни.
- Карьер скоро будет везде! - после небольшой паузы прокричал он. - Везде скоро будет кар-р-рь-ер!
Савватий в последнее время стал гораздо более капризным и, одновременно, говорливым. Леонард уже не один раз ловил себя на мысли, что это не случайно.
- Соль, значит? - переспросил таллайец. - Что ж, это уже лучше, чем ничего. Без соли было бы ещё хуже! А ещё хуже, что у нас очень мало оружия!
Главный хранитель с некоторым недоумением посмотрел на своего собеседника: