За руку здороваться не стали, представляться тоже, только друг другу кивнули и всё. Зарайский, не заглядывая в меню, сразу заказал кофе и к нему какое-то хитрое пирожное с клубникой и взбитыми сливками.
- Любите сладкое? - не сдержался Голышев, начав разговор первым.
Визитёр молча кивнул и усмехнулся:
- Да, не берегу фигуру...
- Фитнес спасает?
- Отчасти...
Помолчали. Наконец, Зарайский произнёс:
- Со мною скремблер... Надеюсь, вы не вооружились диктофоном?
Голышев покачал головой:
- И в мыслях не было. Вы, наверное, обчитались шпионских романов? В детстве?
- Да не особо. Жизнь заставила. В той же Панаме столько разного народа, что поневоле становишься осторожным.
- И как вообще... дела в Панаме?
- А не плохо!
- К жаре привыкли?
- К такой - не привыкнешь. Слишком большая влажность...
- Что же вас заставляет там торчать?
- Бизнес, как обычно, - опять коротко усмехнулся Зарайский-младший, - И свободы всё же больше, чем в России...
- Ну да, ну да... Это сладкое слово свобода? То есть, любите же сладкое...
- А вы, оказывается шутник!
- Это хорошо или плохо?
- Это с какой стороны посмотреть. Для кого как и смотря в какой момент. Ладно... я вот по какому поводу... Значит, мой брат умер?
- Да. Приношу вам мои соболезнования!
- Официально умер?
- В принципе, умер!
- Какова была настоящая причина смерти?
- Укус... собачий...
- Инфекция? Бешенство?
- Инфекция, но не бешенство. Бывает и такое...
Тут у Голышева тренькнул мобильник. Он хотел было не отвечать, но глянув на номер звонившего, всё же буркнул в трубку:
- Да, отец Максим... что вы хотели? Допуск... вы не волнуйтесь, оформляют, это занимает определённое время. Панихиду, в субботу? Это можно и без допуска, пожалуйста...
За этим коротким разговором Голышев почувствовал, что зря ответил "отец Максим": пусть и разговор нейтральный, но всё же - информация.
И - точно:
- Священник? - усмехнулся младший Зарайский.
Голышев просто кивнул, стараясь внимательней разглядеть собеседника. Да, непрост! Да и что удивляться: Зарайские они, как видно, все такие...
Зарайский отпил глоток кофе. Голышев - воды.
- Алкоголь не употребляете?
- Нет, воздерживаюсь, - пожал Голышев плечами. - Надо уметь быть трезвым. А вы не стесняйтесь, может текилы заказать?
- Не люблю текилу, слишком резковата на вкус...
- Значит, коньяк?
Зарайский и тут отрицательно мотнул головой, как-то искоса глянул на собеседника и произнёс:
- А вы знаете, Джон очень боялся смерти. Причем - с детства. Просто панически боялся.
- Я сожалею...
- И вы об этом не знали?
Рем пожал плечами: мол, в этом я не обязан отчитываться.
- А ещё он боялся... - продолжил Зарайский-младший с некоторой паузой: - Этого, как у вас называется... "БЕРЕГА", кажется? Нет, "БЕРЕГ", да?
- Что, простите?!
- Да не придуривайтесь! Я сказал то, что сказал. Или повторить по слогам: "БЕ-РЕ-Г...", не так ли? Я же знаю, что Джон не умер. Или ещё не умер. Но этого вашего "БЕРЕГА" он боялся больше смерти, вот что!
Когда Зарайский, оставив денежную купюру под тарелкой, ушёл, даже и не попрощавшись, Голышев еще долго сидел, ковыряя вилкой в недоеденном лобио. Поведение его недавнего собеседника - то, что он не высказал никаких предложений или требований, могло означать только одно: с ним, Голышевым, играют как с крупной рыбой. Уже подцепили на крючок, но не выбирают леску, давая ещё свободно поплавать. Чтобы получше заглотил крючок? Или хотят посмотреть, как именно он начнёт действовать в ответ? И начнёт ли? Вот именно... как действовать, когда не ясно очень многое: "сдал" ли VES ещё ранее Зарайский-старший, а если не "сдал", то откуда у младшего такие сведенья о внутренней кухне VES, которые являются сугубо секретными? Или Джон Зарайский, фактически, являлся "кротом"? Нет, этого не может быть! А вот младшенький? Действует ли он один, что вообще-то вряд ли, и чего на самом деле хочет от Голышева? И самое главное: "Российские узоры", как явно намекнул этот самый Зарайский-младший, оказываются здесь в связке... В прямой связке, это явно не совпадение! Что-что, а в такого рода совпадения Рем Голышев, фактически, не верил. И если его отец в деле, то он сам, младший Голышев, точно на крючке! Да ещё с этим ядозубом... Тут визитёр, как видно, специально не стал раскрывать все карты. Но почему-то ему нужен этот самый экземпляр латиноамериканского ядозуба, который ранее получил Зарайский-старший и который должен находится на даче в его террариуме? Но зачем этот самый экземпляр ядозуба понадобился именно сейчас Зарайскому-младшему?
Тут Голышева словно бы прошиб холодный пот: очень уж нехорошие предчувствия шелохнулись в его душе: а вдруг ядозуб этот самый вовсе неземного происхождения? Да, это крайне маловероятно, но это очень много ставит на свои места! Пазл, который до сей поры никак не складывался, вдруг приобрел законченный вид. С ядозубом этим самым во главе! И вид крайне зловещий!
Глава ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
ИСКУШЕНИЕ О. МАКСИМА
Храм, в котором теперь служил о. Максим, и впрямь находился прямо возле московский кольцевой, то есть - в окружении пересекающихся дорог и большого спального района в некотором отдалении. Правда, вокруг храма существовал небольшой парк, сохранившийся с незапамятных дореволюционных времён, когда здесь была всего-навсего лишь большое село с дворянской усадьбой, а не перегруженные транспортные магистрали. Храм был не велик и не мал, построенный в своё время с тем, чтобы вмещать всех местных прихожан - и барскую семью и крестьян как таковых, - но в наши дни по большим праздникам и воскресным дням всех желающих уже не вмещал. Поэтому молящиеся толпились на улице, вокруг храма бегало довольно много детей и мамаш, едва поспевающих за собственными чадами, попадались и некоторые более степенные прихожане без детей, которые, по видимости, предпочитали молиться на свежем воздухе, а не в духоте и скученности. Благо, наружу была выведена трансляция не только звука, но и видео - на довольно большом экране. Так что можно было слушать не только пение (довольно приличное!) местного хора, возгласы служащего клира, позвякивания кадила, но и видеть почти всё происходящее в храме вместе с клубами благовоний, распространяемых аж двумя кадилами, поскольку служили сразу два диакона. И даже запах ладана из приоткрытых дверей храма слегка доносился на улицу.
Вот как раз запах ладана Сергей Зарайский не любил. С самого детства. Не так часто он в детстве бывал в храме, но как-то пару раз оказался там с бабушкой и каждый раз, втянув в себя густой внутренний храмовый аромат, тут же падал в самый настоящий обморок, так что приходилось вызывать "скорую" и устраивать целые реанимационные мероприятия. С годами от разного рода запахов и ароматов Зарайский-младший в обморок падать перестал, но зайти лишний раз в храм так и осталось довольно серьёзной проблемой. Поэтому он поджидал о. Максима снаружи. Рано или позже тот должен был выйти, благо что и выход из храма был всего один. Однако ждать пришлось довольно долго, так что Зарайский, не смотря на вполне весеннюю погоду, теплую куртку и горные трековые ботинки, слегка озяб. Тем временем закончилась вторая (поздняя) Литургия в конце которой настоятель говорил довольно длинную и, как показалось Зарайскому, эмоционально бодрую проповедь, потом был водосвятный молебен, а сверх того ещё и отпевание.