ё
рлись в сознании уцелевших.
--
Ну да, вроде из русских
...
Он же, кстати, этот как его...
Эх
,
забыл
,
как называется
...
А-
а, вспомнил, поп он, кажись, был до войны!
--
Кто?
--
удивился я, потому что слышал об этом впервые.
--
Ну, этот... священник
то есть!
--
Он сам об этом говорил?
--
Говорил?
--
караульный задумался.
-- Да сам вроде не говорил --
другие говорили
...
Тут и я призадумался. Дедка я этого знал только внешне, может быть
,
от силы перекинулся однажды парой фраз, не более того. Был он уже слабоват для
серьёзных
работ и поэтому н
ё
с в основном караульную службу, проблем которой я прямо не касался, за исключением разве что, вот как сейчас
,
случаев
серьёзных
прорывов. Причины помалкивать о сво
ё
м прошлом у старика,
наверное
, были. Многое из того, что было связано с институтами довоенного прошлого, у оставшихся в живых
часто
вызывало
, что называется
не
мотивированную
злобу
. Мне вообще казалось, что вс
ё
священство, к каким
бы
конфессиям оно
н
и
принадлежало
, погибло во время войны или было вырезано в самые первые год
-
два после окончание активных боевых действий.
Этому старикану, как видно, удалось хорошо замаскироваться
и уцелеть
. Хотя
всё равно
ведь раскусили
!
К
ак видно, спасло его то, что в принципе он заслуживал уважения, да и приня
тые внутри нашего клана нормы
толерантности
,
в целом
,
работали
:
не грызть друг друга, какое бы прошлое
кто не скрывал
.
А скрывать что-либо или просто опасаться за себя мог почти каждый.
--
Он
жив?
--
спросил я.
--
Пока жив,
--
ответил караульный.
--
Но боюсь, долго не протянет. Раны уж больно
серьёзные
.
--
Ладно, пойду навещу его,
--
сказал я максимально равнодушным тоном, чтобы не выдать свою заинтересованность.
--
Мутанта пока уберите в погреб н
омер шесть, он пустует, я потом
проведу подробный осмотр
"
.
Анасис на время оторвался от чтения случайно обнаруженной им тетради и слегка перевёл дух. Пальцы уже не дрожали, но тревога только усилилась. Кто же, кто же мог спрятать здесь эту старую тетрадь, содержащую крайне опасные для дела хранителей записи? А ведь тот, кто знаком с данными записями, при определённой осведомленности в истории Эллизора, легко может подобраться к самой главной тайне Закона. Это мог быть тот же Леонард -- ещё до своего заключения в тюрьму.
Хранитель отставил в сторону кувшин с вином и налил себе воды: в подобной ситуации надо стараться сохранять трезвую голову. Несколько раз тряхнув оной, Анасис попробовал сосредоточиться и вновь открыл тетрадь:
"
Старик Иван лежал в общем лазарете, в дальнем углу.
Меня предупредили, что хотя он
и в сознании, но вряд ли пережив
ё
т эт
у
ночь
. К тому же рассудок его может помрачаться.
Я молча присел возле его кровати. Почувствовав, что рядом кто
-
то есть, он открыл глаза и некоторое время молча смотрел на меня
,
видимо, не сразу узнав, кто приш
ё
л к нему. Он
,
действитель
но
,
был стар, а теперь
,
после смертельного ранения
,
его глаза горели лихорадочным блеском, но между тем в старческом его облике я
вдруг увидел
неизгладимое благородство, на которое раньше не
обращал
внимание.
--
А
-
а,
это ты...
Михаил, ты приш
ё
л!
--
Да, почтенный Иван, спасибо тебе, что защитил нас от этой твари! Как ты себя чувствуешь?
Старик посмотрел на меня с недоумением, словно не понимая, о ч
ё
м я говорю.
--
Это вс
ё
неважно, я вс
ё
равно скоро умру,
--
проговорил он м
едленно, взвешивая каждое слово.
--
В
ажно другое
:
что будет с нашим кланом...
Я пожал плечами: меня тоже занимал этот вопрос, но
определённо
го ответа у меня не было. Мало того
,
не было и особых надежд: скорее всего
,
речь шла исключительно о выживании