Спасло Оззи в тот момент то, что сзади, за кустами, притаилась расщелина с нависающими сверху корнями упавшего дерева. Что-то свистнуло, рассекая воздух, и Оззи ощутил, как одно из щупалец чудовища стремительно выбило из его руки меч. Эллизорец завалился боком в расщелину и, быстро перебирая ногами, дополз до корней поваленного дерева. Дальше скрыться было уже некуда. Небольшой кинжал, который Оззи снял с пояса, явно не мог служить защитой и выглядел просто смешно. Запах опять усилился, и Оззи с отчаянием и отвращением смотрел, как сверху, над расщелиной, вновь вспыхивают два чудовищных глаза.
"Гур-р-гурр, гур-р-грурр!" -- плотоядно урчал монстр.
Наверное, лучше закрыть глаза или отвести взгляд, но Оззи почему-то не делал этого: его, как магнитом, притягивали горящие глаза чудовища. Скорее всего, их взгляд имел гипнотическую силу и вызывал окончательное оцепенение жертвы. В этих глазах явственно горело осмысленное зло. Не так, как это бывает у тех же мутантов, глаза этого чудовища были чем-то похожи на человеческие... Оззи понял, что эти глаза, если смотреть в них, лишают всех мыслей, лишают малейшей способности к сопротивлению.
"Грыхм!" -- ухнул монстр ещё раз, наверное, давая понять, что дело близится к финалу. Странно, но почему-то Оззи не вспомнил о Чужестранце и на этот раз не позвал его на помощь. Наверное, из-за чудовищного взгляда, не позволявшего оторваться от него, Оззи забыл о помощи, которая раньше исходила от Чужестранца, вообще забыл о нём. Правда, где-то в глубине его сознания ещё жило сожаление об отце, к которому он не успел. Но даже эта важная мысль стала зыбкой и несущественной. Мол, что поделаешь, не всем быть победителями, кому-то в этой жизни приходится и проигрывать, грыхм, не так ли? Увы-увы, так вообще устроен мир: кто-то должен быть жертвой, а кто-то охотником, иначе ведь не бывает!
Но это и было самой большой неправдой и жутью происходящего! Безысходность... Даже хуже, чем тогда в горах... Да, он, Оззи, мог уже неоднократно физически погибнуть при самых разных обстоятельствах: от меча или сабли, от стрелы или пули, но только не забыть самого себя, не забыть, умирая, отца, не забыть Беллу... Не может и не должно так быть, чтобы совсем всё стало всё равно! При мысли о Белле Оззи всё-таки встрепенулся и последним отчаянным усилием метнул в чудовище то, что ещё продолжал судорожно сжимать в руке.
Фляга с водой из источника долины Трех вершин ударила чудовище между глаз -- немного выше клюва, неплотно завинченная крышка отскочила и вода брызнула на морду монстра. Оззи показалось, что это не вода, а кипяток! Или много кипятка, целая цистерна! -- таково было воздействие целебной воды на монстра: чудовище подпрыгнуло и взвыло, как от нестерпимой боли.
Вой тот был ужасен, но одновременно с треском сучьев и кустов стал удаляться и затих. Чудовище спасалось бегством, бросив свою несостоявшуюся жертву.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ
СЕД
Ь
МАЯ
ГЛАВНАЯ ТАЙНА ЗАКОНА
Поздним вечер Анасис сидел у Деоры в гостиной.
Очевидно, что дела его были неважны: Главный хранитель находился в явной прострации. Цвет его кожи казался бледнее обычного, с неестественным, чуть синеватым, мертвенным оттенком. Он механически выдёргивал из головы волос за волосом и методично бросал их на стол.
Постепенно на столе накопился заметный пучок волос.
-- Хватит рвать волосы, -- сказала Деора, когда поднялась из подвала в гостиную, -- этим делу не поможешь. Если ты завтра придёшь на суд лысым, это произведет не самое лучшее впечатление!
Анасис перестал выдирать волосы и постарался сосредоточиться:
-- Знаешь, Деора, -- сказал он уже вполне осмысленно, -- ты мне всё-таки должна помочь...
-- Я тебе уже помогла всем, чем могла!
-- Подожди, не торопись! -- Анасис вздохнул так, словно им владела вселенская скорбь. -- Ты всё же... эта... специалист в своём деле...
-- И что?
-- Ну, мне нужна защита! -- решительно выдал Главный хранитель своё нынешнее заветное желание. -- Дополнительная защита!
-- Какая ещё дополнительная защита? -- Деора уселась за стол напротив Анасиса и брезгливо смела ладонью на пол вырванные хранителем волосы.
-- Деора, не придирайся к словам и терминам... Ты отлично понимаешь, о чём речь... Завтра в суде придётся вызвать в качестве главного доказательства... самого Чужестранца! Вот мне и нужна от него защита... Ну, как это сказать, магическая... да?
В ответ Деора довольно долго молчала, постукивая пальцами по столу. Похоже, она что-то обдумывала или просчитывала.
-- Тут две проблемы... -- наконец сказала она. -- Во-первых, мне надо лучше знать все обстоятельства дела, а во-вторых, я не могу дать полной гарантии защиты... То есть не то чтобы не могу дать полной гарантии, но дело в том, что сама по себе защита будет для тебя опасной, для твоего физического статуса...
Анасис только махнул рукой, оставив без внимания слова о возможной опасности, его более заинтриговало первое условие Деоры:
-- Что ты имеешь в виду под всеми обстоятельствами?
Деора покачала головой. Лицо её посуровело:
-- Ты же знаешь, почтенный хранитель, что я уже давно в курсе, в чём заключается тайна Закона. Но я не знаю некоторых деталей и нюансов. Чего ты больше всего боишься? Думаешь, если эллизорцы узнают о том, что подлинный список Закона уже четверть века как утрачен, то это будет катастрофой?
Анасис метнул на Деору взгляд, в котором прыгал заметный страх.
-- Нет, Деора... То, что оригинал Закона давно утрачен, это ещё цветочки...
-- А что же тогда ягодки, почтенный?
-- Деора... -- Главный хранитель так сжался, что стал похож на старый мешок с гнилыми костями, который, если его не поддержать, того и гляди с мерзким стуком свалится под стол.
-- Если ты не скажешь всей правды, то я не смогу тебе помочь, Анасис! Защита не сработает!
-- Ну, хорошо... -- Анасис, как видно, принял решение и выпрямился: -- Так и быть -- я скажу... Но ты должна сделать мне эту защиту... Она должна быть эффективной!
-- Я постараюсь!
-- Всё очень просто... Оригинал Закона был не только утрачен... Сам Закон был частично изменён...
С крестом Магирусу, на удивление, повезло. В душевой царила такая суета и теснота, что охрана не обратила на крест внимания или же посчитала, что это один из талисманов, которые имелись почти у каждого. Правда, в основном, это были разные звёзды, изображения змей, зверей, чудовищ и знаков зодиака. Крестов же больше ни у кого Магирус не приметил.
Зато тот самый Ник, с которым Магирус успел подружиться, на крест обратил внимание и вечером незадолго до отбоя как бы невзначай спросил:
-- Слушай, Мак, а ты что -- христианин?
Магирус отрицательно мотнул головой, а потом спросил:
-- С чего ты взял?
-- Так у тебя ж на груди их символ!
-- Ну, это так... -- учёный эллизорец смутился. -- Скорей, это случайно...
-- А-а, тогда понятно... А то я очень удивился, ведь, насколько я знаю, эллизорцы никогда не были христианами... -- Ник посмотрел на Магируса серьёзно, без всякой иронии. -- Но ты будь осторожней с этой атрибутикой... Большинство маггрейдцев, конечно, уже почти не помнят, кто такие христиане, но если кто из охраны или начальства окажется в курсе, то тебе может не поздоровиться... Вряд ли они любят христиан...
-- А ты, Ник, откуда про христиан-то знаешь?
-- Тут нет никакой тайны. Тот клан, из которого я родом, соседствовал с маленьким христианским кланом...
-- И что с ними теперь?
-- Мак, я не знаю... Я уже давно лишился всякой связи с родными местами... Может, они живы, а может, все уже и погибли...
Они немного помолчали, сидя рядом, словно разговор полностью себя исчерпал. Потом Ник стал укладываться спать, а Магирус ещё долго лежал с открытыми глазами. Впервые за всю свою жизнь он задумался о том, что такое религия. Нет, обычный магизм его почти не занимал, но ведь некогда, до войны, как известно, существовали куда более глубокие и сложные, чем элементарное колдовство или знахарство, вероучительные системы. Что же случилось с этими религиями, и куда они все подевались?