Деора успела отскочить в сторону, но несчастный Яков, до крови оцарапанный струсившим Скунсом, упал без памяти посреди подвального помещения Дворца Советов. В угасающем сознании его возникла странная картина: будто он лежит посреди большого тёмного и покрытого пеплом поля, утопая в этом самом пепле, а вокруг с громким свистом кружит густой тёмный воздух, и грозит этот воздух свернуть всё окружающее пространство. И это очень страшно. И Яков понимает, что тогда -- всему конец... Внезапно в этом вихре возникает фигура рыцаря с чёрным лицом и в чёрных доспехах. Он склоняется над поверженным Яковым, откидывает забрало, но почему-то внутри, под забралом Яков не видит глаз -- там только бездонная пустота. И оттуда, из немыслимой этой пустоты, он слышит голос: "Сын Деоры! Ты звал меня? Я пришёл! Теперь поклонись мне навсегда!"
На этот раз Главный советник Империуса Сарторий прибыл в Вирленд без всякой помпы, почти инкогнито. Гэлл, начальник охраны комплекса, сопровождал его, как и полагается, чуть отстав, но без всякого подобострастия. Сарторий знал, что подобострастие не даётся Гэллу, это не Геронтий, хитрая лиса... Но это даже нравилось советнику. Кстати, начальник охраны был похож на Эфрона: тоже из бывших гладиаторов прямолинеен, при этом может и любит похохмить. Вероятно, было бы лучше видеть на данном посту более покладистого человека, но здесь играли роль обстоятельства, над которыми Сарторий не властен: Гэлл был угоден никому иному, как Верховному жрецу Маггрейда Варлааму, а это уже не шутки, с Варлаамом считались все, даже Империус.
Да если бы Варлаам слыл только магом -- это одно дело. Этих самых магов и жрецов в послевоенном мире развелось, как мутантов недорезанных, пруд пруди! Но Варлаам всё же не обычный маг и не простой жрец: знания и умения, которыми он обладал, возвысили этого кудесника чрезвычайно высоко. А самое главное, Сарторий абсолютно не знал, как к жрецу подступиться, как с этим великим магом вообще вести дела? Слишком уж он казался неприступным, слишком, как бы это сказать, герметичным, что ли. А таких штучек Сарторий, ох, как не любил, не нравились ему области непознаваемого в других людях, которые таким образом становились неподконтрольными. Однако с Варлаамом пока ничего нельзя поделать! Одно то, что он сыграл решающую роль в запуске вирлендского реактора, обеспечивало магу такие преференции, о которых Сарторий не мог и мечтать. По-крайней мере, их не получить никогда без хитрых интриг и постоянной борьбы за власть. Ты вынужден постоянно мудрить, изощряться... в то время как таким вот кудесникам и волхвам не нужны интриги и подсиживание ближних, они в этом просто не нуждаются и легко сохраняют свой статус кво без дополнительных человеческих усилий. Нет, это выше элементарного советнического понимания! Это просто несправедливо! Сарторий таких людей сразу записывал во враги, потому что они крайне опасны в любых ситуациях и положениях.
Да, таких как Варлаам, на худой маггрейдской козе... как там в поговорке, не мог вспомнить Сарторий, -- в общем, не объедешь. Впрочем, придумать, что можно в настоящий момент противопоставить Варлааму, чтобы быть от него полностью независимым, советник тоже не мог. Проблема эта продолжала занимать мысли Сартория, пока вместе с Гэллом он шёл к резиденции Варлаама. Резиденцией, впрочем, помещения, которые занимал жрец, назвать было трудно. В личной жизни маг старался быть максимально скромным, что тоже бесило сибарита Сартория. Жрец занимал всего две комнаты с прихожей-тамбуром. Одна из комнат, куда никому не было доступа, служила не то опочивальней, не то "кумирней", а может, и тем и другим сразу, другая -- довольно просторная зала -- была и гостиной, и библиотекой, и столовой, где Варлаам встречал гостей и принимал пищу. Стены её были завешаны вроде бы дорогими коврами, но у Сартория, ещё с первых посещений жреца, сложилось впечатление, что ковры на стенах играют функцию не только эстетическую. Сам принцип подбора ковров казался странным -- среди них были и роскошные, с густым ворсом, и совершенно невзрачные, затёртые прямо-таки до дыр.
Жрец приветствовал советника холодной улыбкой. Сарторий, кстати, не исключал, что в жилах Варлаама есть заметная примесь восточной крови: разрез глаз и их цвет свидетельствовали об том. Да и жидкая бородка мага тоже была, скорее, монгольского типа. Не исключено, что именно сей восточный акцент во внешности Варлаама делал его возраст трудно определимым со стороны: ему можно было дать и пятьдесят и все восемьдесят лет.
Сарторий склонялся к последней версии: хотя бы потому, что исключительные знания и умения жреца выдавали в нём представителя ещё довоенного мира.
-- Поужинаешь со мной?
-- Не откажусь!
Сарторий присел за стол, накрытый тёмно-коричневого цвета скатертью, стараясь изо всех сил не расслабляться, потому что любой разговор с Варлаамом требовал полной концентрации внимания.
-- Насколько я помню, сухое розовое вино?
-- На ваше усмотрение, посвящённый!
-- Ты не забыл, что у меня только вегетарианская пища?
-- Такая пища тоже может быть отменно вкусна!
Варлаам усмехнулся. Сколько его помнил Сарторий, он никогда не смеялся громко или самозабвенно -- только усмехался, да и то нечасто. Принесли выпивку и еду. Сарторий отпил немного вина и закусил изысканно приготовленной фасолью с зеленью.
Маг пригубил вино только для видимости, поставил бокал и, наконец, заговорил по делу:
-- Знаешь, дорогой советник, я, безусловно, рад, что все мы вместе с Империусом пришли к единомыслию. Это, действительно, очень важный фактор, который в будущем принесёт всем нам благие плоды... -- жрец с минуту помолчал, не поднимая глаз, затем продолжил с той же вкрадчивой интонацией: -- Однако нам всем нужно помнить, что на этом пути нас ждут многие трудности и опасности. Главная опасность -- разногласия... Они могут подстерегать нас неожиданно и по самым разным поводам... Они даже могут казаться нам непреодолимыми... -- Тут Варлаам вновь замолчал, взял со стола почти полный бокал и посмотрел на просвет его содержимое. -- Нет, того вина уже нет... -- пробормотал он и продолжил: -- Я, впрочем, далёк от мысли, что разногласий совсем можно избежать и что есть способ или метод сделать так, чтобы никаких разногласий никогда не возникало... Это, знаешь ли, утопия, так не бывает. Но... на этом "но" жрец опять замолчал, поднялся из-за стола, не спеша прошёл к одному из стеллажей, что-то достал с полки и чиркнул спичкой.
Сарторий с удивлением подумал, что маг желает закурить, чего никогда раньше за Варлаамом не замечал. Но оказалось, что это не табак, а какие-то благовония или фимиам. Советник не любил всю эту магическую вонь. Как правило, от неё начинала кружиться голова и мысли теряли ясность, но на этот раз аромат показался ему приятным: не навязчивый и не приторно сладкий, скорее, с горьковатым полынным привкусом.
-- Люблю этот запах... -- Варлаам вернулся к столу, но садиться не стал, так что Сарторий почувствовал себя несколько неудобно. Но не вскакивать же перед жрецом по стойке смирно? -- Так вот, уважаемый Сарторий, -- продолжил маг, опираясь одной рукой о стол, -- думаю так: пусть нас и ожидает многотрудное будущее, но мы должны именно сейчас предпринять такие усилия, чтобы в этом будущем безусловно закрепиться. Нужен такой задел, чтобы любые препятствия на нашем пути не могли бы помешать главному... -- Варлаам поднял глаза, пристально взглянул на Сартория и закончил: -- А главное -- это всемирное возвышение Маггрейда! Перед этой сверхзадачей должны отступить все наши личные амбиции! Как считаешь, советник, способны мы на это?!
Сарторий не смог долго смотреть в глаза Варлааму: в зрачках мага клубилось нечто бездонное и страшное. Нужно было что-то ответить, но советник нашёлся не сразу. К тому же он никак не мог сообразить: в праве ли он обращаться к жрецу на "ты"... Вроде как раньше он пытался это делать, но сейчас "вы" забегало вперёд, а "ты" никак не выговаривалось.
-- Э-э...да... конечно... -- попытался собраться советник, но получалось всё же плохо: -- Безусловно... мы будем стараться... Вы, посвящённый, можете не сомневаться...
"Что за чушь? -- подумал Сарторий одновременно со своими бессмысленными словами. -- Почему я не могу нормально говорить с ним? Он что, гипнотизирует меня?"