Яков услышал взволнованные голоса:
- Заносите, да, заносите сюда!
- Что, прямо к послу?
-
Да! Здесь все инструменты и лучшее оборудование!
Следом, не испросив у Якова разрешения, в палату внесли какого-то человека в одежде, весьма напоминающую гладиаторскую экипировку Маггрейда. Яков заметил несколько крупных пятен крови, которые появились на чистом до сего момента полу. Незнакомца уложили на дальний от Якова топчан, рядом же суетилась Белла.
- Что у него с ногами? - послышался недоумённый возглас.
- Не знаю! Пока не знаю! - ответила Белла. - Давайте скорей перекись, вату бинты!
Возле дверей Яков заметил главного хранителя Леонарда. Вид у него был тоже взволнованный. Следом в помещение заглянул его старший сын Лука и один из давних друзей ненавистного Оззи - Силентиус. Его Яков уже давно не видел и не сразу узнал: так тот возмужал и окреп.
"И что стряслось-то? - лениво подумал посол Маггрейда в Эллизоре. - Чего они все так суетятся? Кто же это так пострадал? Что за важная персона?"
- Откуда он вообще взялся? - спросил Лука у Леонарда.
- Как я понял, - ответил Леонард, - его принёс... прямо в когтях.. наш Корри!
Г
лава
ШЕСТНАДЦАТАЯ
ТАЛЛАЙСКОЕ ПОСОЛЬСТВО В МАГГРЕЙДЕ
Геронтия известие о прибытии в Маггрейд высокого посла из Таллайского союза нисколько не обрадовало. Дел было просто невпроворот. Мало того, что ураган наделал в Маггрейде множество бед, с которыми ещё надо было разбираться и разбираться! Сверх того, буксовали выплавка и прокат металла в литейке, поскольку всё время там чего-нибудь не хватало - то материала, то инструмента. Перебудораженные недавним вторжением в зоны мутанты бродили, где попало (и было неясно, когда они успокоятся). И вот подоспел этот нежданный таллайский посланец! Мало того, где-то на границе с Эллизором, как сообщили Геронтию, сопровождающий посла таллайский отряд наткнулся на группу взбесившихся мутантов. Хорошо бы и самому послу сгинуть вместе с отрядом, так ведь - нет! - добрался до Маггрейда, чего доброго теперь ещё и претензии начнёт предъявлять, особенно, если это и впрямь произошло в зоне транспортной ответственности Маггрейда. А какая теперь ответственность? Великий поход за железом всё перебаламутил и безопасности на дорогах теперь жди-дожидайся... Однако, ничего не поделаешь: "опекать" столь высоких гостей входило в прямые обязанности главы тайной полиции Маггрейда.
Впрочем, даже и любопытно взглянуть на этого таллайского бойца, ведь далеко не всякий посол способен пережить гибель собственного сопровождения, после чего в одиночку добраться до цели своего путешествия. Да, среди таллайцев, порой, попадаются настоящие воины, хотя, вообще-то говоря, всякого разного сброда на Юге куда больше, чем непобедимых самураев. Может, по этой причине последние так выделяются на общем фоне, в то время как боеспособность регулярных таллайских соединений до недавнего времени была не слишком велика. Правда, поступали уже сведения, что ситуация на юге меняется, и это не могло не беспокоить Геронтия: не хватало еще Маггрейду, ко всем прочим проблемам, возвышения Таллайского союза, который еще недавно казался довольно аморфным образованием, но теперь, судя по всему, начал проявлять центростремительные тенденции к укреплению власти.
Что ж, когда Геронтий в приёмной самого Империуса увидел таллайского посла, то понял, что имеет дело с крепким орешком. Посол, в ожидании Империуса, сидя на бархатном диванчике, беседовал с советником Сарторием. На инкрустированном столике перед ними стоял поднос с бутылкой изысканного вина и блюдо с орехами и изюмом, явно таллайского же происхождения. Сам посол выглядел заметно усталым, но - вида не подавал. Скорее всего, его личная одежда пострадала в недавних дорожных перипетиях, потому что одет он был, пусть и в дорогой, но маггрейдского пошива камзол, который был препоясан, как видно, уцелевшим таллайским кожаным ремнём с вкраплением драгоценных камней и каких-то не исключено, что платиновых завитушек. К ремню с одной стороны крепился кривой кинжал, а с другой - насколько рассмотрел Геронтий - кобура с крупнокалиберным и длинноствольным револьвером.
" Ну-да, ну-да, - усмехнулся про себя начальник тайной полиции, - стрелковое оружие у таллайцев тоже есть". Он не спешил знакомиться с послом, потому что не собирался на приём к Империусу, но должен был представиться послу после приёма, дабы в дальнейшем курировать пребывание сего дипломата в Маггрейде. Поэтому, Геронтий наблюдал издалека, выгадывая, что называется, время и пытаясь составить чисто физиономические впечатления о после. Да, человек ещё молодой (должно быть, около тридцати), но, судя по всему, мужественный и опытный в делах. Лицо несколько вытянутое, с удлиненным же носом, но это его не портит. Волосы темные, но не черные, это вообще свойственно многим таллайцам. На правой скуле длинная царапина, заклеенная пластырем, вероятно, полученная в передрягах с мутантами. Когда говорит, еле заметно морщиться из-за того, что эта царапина доставляет боль. Именно, что "мало заметно" - другой бы кривился изо всех сил! Значит, хорошо умеет владеть собой. И вообще, с виду крепок, в хорошей физической форме. Не иначе, как таллайцы знают, кого посылать в Маггрейд, видимо, не за пустяками снарядили!
Наблюдения Геронтия прервала аудиенция у Империуса. Длилась она минут сорок, чему Геронтий был очень удивлён. Как правило, глава клана не любил длинных дипломатических приёмов и отлично управлялся с ними минут так за десять. Стало быть, обсуждалось нечто представляющее взаимный интерес. В этом Геронтий убедился, когда приём закончился и Сарторий представил его, Геронтия, послу.
- В общем, мы с Империусом пришли к очень важным идеям, - заявил при этом Сарторий, - господин Яр Кинг прибыл с важными вестями и пожеланиями, которые пришлись по вкусу нашему воителю...
Сарторий задумался, вероятно, стараясь найти наиболее лучшую формулировку для того, что именно пришлось по вкусу самуму Империусу. Геронтий смиренно ожидал продолжения речи советника. При этом он бросил быстрый взгляд на посла Кинга и успел увидеть в его темно-серых глазах нечто затаённое и опасное. Таких глаз, такого взгляда Геронтий страшно не любил, даже - боялся. Перед ним был явный враг. И враг непростой. Можно сказать, враг начальнику Тайной полиции непонятный. Что-то очень хорошо в себе скрывающий враг, непроницаемый, герметичный. Такого не всегда можно разгадать. Такого проще сразу убить, чтобы потому не мучиться с ним, не страшиться неведомого. Но такой возможности (сразу убить!) у Геронтия пока не было.
"Дождались супостата! - с великой печалью подумал он. - Что называется, приехали!"
- Э-э, так вот... - продолжил тем временем Сарторий, - сейчас я не могу изложить всех совместных идей. Если что, вернёмся к ним позже... Но одну из них нужно начать осуществлять уже сейчас. Это создание совестного с Таллайем военизированного корпуса. Точнее, для начала нужно создать хотя бы один совместный легион!
Геронтий постарался скрыть своё удивление. Только спросил:
- А где же возьмём людей?
- Вот этим ты с господином Кингом и займёшься! - объявил Сарторий. - Для начала проинспектируй вместе с послом свою особую тюрьму! Всех, кому можно дать амнистию, вербуй в легион! Добро дал сам Империус!
Геронтий смотрел на Сартория и не верил своим ушам, а так же и глазам: того, как подменили - такое ощущение, что он и впрямь верил в необходимость и полезность того, что говорил. "Совсем они вместе с Империусом рехнулись, что ли, - подумал он, - пускать в особую тюрьму какого-то таллайца, это уже полный дурдом".
Правда, вслух Геронтий ничего такого, конечно, не высказал. Просто, согласно кивнул.
Корнилий отдыхал после дежурства в своём тесном стражническом закутке, который, фактически, даже и не представлял собой отдельной комнаты, а являлся именно что узким без дверей отсеком с тесным металлическим лежаком и металлическим же откидным столиком. Все пожитки стража были сложены в окантованный металлической лентой фанереый чемодан, который исправно запирался на ключ и умещался под кроватью. Да уж, в Эллизоре, что ни говори, условия были получше. Но вовсе не по этой причине плохо спаслось бедному стражнику. В конце концов, на комфорт ему наплевать, большая часть жизни и так уже прошла далеко не в самых комфортных условиях. Важней было понять, как и что в этой жизни делать дальше, хотя и, можно сказать, что жизнь загнала Корнилия в определённый тупик. Но и тупик, тоже, тупику рознь. В данном случае тупик был такой, из которого не то, чтобы не было выхода, но свет в конце тоннеля тоже не просматривался. Или тьма в конце тоннеля была такой густой, что любой свет хорошо скрывала.