– Мы едем не туда.
Гален, казалось, расслабился, лицо разгладилось, но глаза поблескивали опасной задумчивостью.
– Нет? Однако мы все ближе к центру силы дома.
– Ну, сынок, я подумал, что мы с тобой могли бы остановиться в доме Эмили. Когда-то он был моим. Она туда не ездит, живет теперь у Уилбура. Они разрешили мне останавливаться там, когда навещаю тебя. Тоже мне, большая услуга: позволять человеку останавливаться в собственном доме. – Он презрительно фыркнул.
Гален осторожно произнес:
– Несомненно, дедушка тоже хочет меня увидеть. Чтобы увериться в моем добром здравии.
– Мы будем недалеко, – сказал Питер. – Может, ты его и навестишь.
Но по его тону было ясно: Питер сделает все, что в его силах, лишь бы этого не допустить.
Юноша положил руку на приборный щиток, словно впитывая мощные вибрации движущегося автомобиля, слушал приглушенный рев двигателя, подобный голосу неведомого и непостижимого зверя, и наблюдал за сложными быстрыми движениями, которыми Питер управлял своей огромной повозкой. Мрачный взгляд Галена был полон недоумения, словно лампочки и цифры приборной панели представляли для него непостижимую тайну, разгадать которую выше его сил. Затем он вздохнул и опустился обратно в кресло.
– А, ладно. Возможно, ты сможешь научить меня говорить так, как я говорил раньше, пока я не попал к дедушке.
Но Питер не слушал. Он вглядывался в зеркало заднего вида.
– Кто-то преследует нас. Эта машина едет за нами уже более часа.
ГЛАВА 8
СТРАННЫЙ И ДРЕВНИЙ ДОМ НЕИЗМЕННЫЙ
Ворон устроился на пассажирском сиденье и наблюдал, как пролетают один за другим отражения уличных фонарей на капоте. Венди рассказывала ему все о приключениях Галена Уэйлока в городе снов у края мира. Ворон был не в состоянии следовать логике рассказа, да и не пытался. Он устал. Как обычно, он поднялся на рассвете, а теперь просто позволял словам перекатываться через себя, как теплым и приятным морским волнам, против которых не выплывешь.
Время от времени он задремывал, и в полусне перед глазами у него проплывали навеянные рассказом Венди странные образы.
Он видел строй воинов в конических шлемах, в серебряных чешуйчатых доспехах. Вооруженные копьями звездного света, они несли вахту на бастионах громадной темной стены над бурным морем. Далеко внизу под этими рыцарями, среди жестоких морских волн мелькали черные твари, похожие на тюленей со светящимися глазами. Они молча проплывали под волнами, выжидая и наблюдая. Глубоко внизу, ниже тюленидов, простиралась бездна, а в бездне проступали контуры семи башен из черного алмаза, обросших ракушками и водорослями. На самой высокой башне сиял свет – яркий, словно поднимающаяся из глубины утренняя звезда.
Задремывая, Ворон снова видел расставленных на стене рыцарей, но их становилось все меньше. Два десятка, дюжина, горстка. Потом осталось двое: юный мальчик и старик, одни на титанической дамбе, последние защитники.
А прилив поднимался. С каждой волной морские твари подбирались все ближе.
Ворон представлял, что тюлениды начали карабкаться по скользким камням на укрепления, перебрасываясь гортанным кашлем и лающим смехом. Некоторые были одеты в пропитанные водой отрепья тел мертвых моряков. Морды других прикрывали маски из кожи, аккуратно срезанной с лиц трупов и напяленной поверх усатых рыл.
Когда Венди описывала ужасную огромную руку, которая явилась за Галеном и утащила его прочь, Ворон в полудреме видел окутанную тьмой необъятную громаду в капюшоне, гигантскими шагами пересекающую ночной мир, перешагивающую через деревья и дома. В одной руке она держала серп из черного железа, а в другой – клетку, наполненную мерцанием гаснущего света. Под капюшоном не было ничего, и оттуда время от времени пробивались слабые лучи, словно лунный свет сквозь туман. И там, куда этот хилый серый свет падал, деревья засыхали, трава увядала, а мелкие юркие зверьки у дороги падали замертво.
Гигантская фигура в капюшоне перешагнула стену, сшибая камни, и побрела вброд по океану, оставляя косяки плавающей вверх брюхом рыбы там, куда падала тень ее плаща. Достигнув края мира, она поднялась по ступеням примостившегося на скале гигантского зиккурата и сделала знак кому-то у себя под ногами.
У лодыжек гиганта стояла еще одна тварь, облаченная в доспехи из мертвых человечьих костей, и выкрикивала в темноту тонким холодным голосом:
О Сулва, ты духов свирепых обитель! Край ледяной плоскогорий бесплодных, Повернись же скорее, чтоб мог ступить я На твою дальнюю темную сторону. Мне мертвого света понятна измена, Тобою свершенный известен мне грех. Последний из падших, пади на колена! Откройся, нижайшая сфера из всех!