И тут я вспомнил, что вышел за сигаретами. Данная мысль вызвала приступ невероятной радости и облегчения. Даже тело ожило, бодро перебирало ногами, унося меня с крыши высотки. Пока я добрался до первого этажа, дождь окончился, и в редких прорехах облаков проглядывали кусочки голубого неба. Вспомнить, что же я делал на крыше, было невозможно. А пустота внутри ныла старой ветеранской раной.
Довольно бодро пройдясь до магазина, я вернулся домой. Ни на секунду дневное событие не всплыло в памяти. Словно между мной и тем человеком, которым я был на крыше, поставили непроницаемую стену. Поэтому я продолжил теребить собственные язвы и заниматься самобичеванием. Дело мной любимое до самоотречения. Заснул я прямо в кресле. Не очень уютно. Может быть, поэтому довольно быстро очнулся и поёжился. Чертовски холодно в комнате. Я решил, что ветром распахнуло форточку.
Открыл глаза и тут же зажмурился. «Э-э-э, дорогуша, ты слишком много выпил», - сама собой проскочила мысль. Ну да, в магазине я купил не только сигареты, приговорив за вечер хорошую такую бутылочку коньяка. Неужели в коньяк добавили нечто более серьёзное. Иначе чем объяснить такие причудливые вещи, которые я теперь вижу перед собой.
Я сидел в кресле среди равнины. Тёмная земля, без растений, без запахов и признаков жизни не имела конца, теряясь где-то возле горизонта, сливаясь с тёмно-сиреневым небом. Ни облачка, ни птиц в небе. Неспешный ветерок обдувал лицо. Моя внутренняя пустыня была поколеблена. Несмотря на странную, а может быть и страшную ситуацию сердце моё билось ровно и очень свободно. Давным-давно не знавал я такой свободы.
- Отличный сон.
Я специально сказал это вслух. Сон, только сон. Ничего более. Задумываться не хотелось. Я сплю и вижу интересный сон. Это нормально.
Всё же я очень любознательный. Жадно изучая горизонт, я ощущал, что вполне мог бы начать шагать без дорог и цели прямо туда. Что там ждёт? Да какая, к черту, разница! Все лучше, чем сидеть на месте.
А в мире что-то менялось. Вернувшись взглядом к земле под ногами, я изумился. Вокруг кресла земля покрылась кустиками с белыми и голубенькими цветочками, проплешины сочной зелени почти на глазах возникали то там, то здесь, в радиусе нескольких метров. На затылок легла знакомая тяжесть. Это было похоже на то, если бы некто очень суровый и серьёзный смотрел мне в спину. Поёрзав в кресле и слегка внутренне напрягшись (кто его знает, что там притаилось), я обернулся. Примерно в пяти метрах позади кресла стояла дверь.
«Старая знакомая», - подумалось само собой. Во сне я прекрасно помнил о крыше дома, когда дверь появилась впервые в моей жизни. Настроена деревяшка была серьёзно. Чёткое, непоколебимое чувство уверенности посетило меня. Дверь требовательно стояла посреди равнины и ждала.
- Ладно, - выдохнул я и легко поднялся из кресла. – Если так хочешь…
Не успел я сделать и шага, как земля под ногами задрожала, мелкие трещины побежали почти до горизонта. Подросшая трава, что так радовала ещё пару минут назад, увядала на глазах. Чтобы подойти к двери не стоило и пробовать. Земля погибала. Сердце моё сжалось в мёртвый комочек, перестав биться и что-либо чувствовать. Иногда распад пространства вокруг затухал, тогда я успокаивался с мыслью, что вот-вот все завершиться, но словно подчиняясь чьей-то злой воле процесс продолжался. Тело вновь стало апатичным, вялым, а пустыня внутри набирала силу.
«Ну и пусть, пусть так…», - неопределённая мысль ворочалась в сознании. Я засыпал посреди бесконечного апокалипсиса полностью безучастный ко всему.
Осеннее солнце пыталось пробраться в комнату через окна. Тело после долгого сидения в кресле одновременно ныло и испытывало проблемы с чувствительностью. Не люблю заставлять себя (а кто любит?), но опыт вынимания собственной тушки из кровати имелся богатый. Поуговаривал себя, пожаловался на жизнь свою горемычную и вперёд. Поэтому минут через пять я уже совершал стандартные утренние процедуры.