За чашкой кофе моя бедная голова самовольно производила анализ истекших суток. Странно, очень все странно. На этот раз, после сна, я прекрасно помнил и крышу собственной высотки, и равнину, а главное настойчивую дверь, которой от меня точно что-то было нужно. Будучи писателем (несмотря ни на что я продолжал себя им считать), я прекрасно помнил разные истории из разряда фантастических. Обычно в книгах с этого все и начиналось – герой сталкивается с порталом в другой мир, совершает переход и понеслась.
Я не мог согласиться пока, что со мной случилось нечто похожее, но дверь-то точно была. В этом сложно было сомневаться. Поразительно, как легко сегодня я принял существование в своей жизни некой двери, вылезающей, словно гриб после дождя, в самых неожиданных местах. Она стала почти атрибутом моего незамысловатого бытия. От апатии, которая так давила накануне и даже в разрушительном финале сна, не осталось практически ничего. Я начинал испытывать любопытство в отношении собственной истории. Появись дверь — вот прямо сейчас перед моим взором, я бы попробовал её открыть, абсолютно точно. Сейчас я даже жалел, что не сделал этого ранее. Два раза проморгал шанс прикоснуться к чуду. А может быть два раз стоял на краю пропасти, в которую так любят падать любопытные и неопытные молодые люди.
Подобная нерешительность не очень мне свойственна, особенно если речь идёт о традиции влипнуть в историю, поломав привычный уклад жизни. Я существо довольно привязчивое к местам и людям, но в то же время легко могу оторваться от всего. Может быть, потому что терять мне нечего. Особенно теперь. Жизнь моя зашла в очередной тупик, коих было слишком много для всего-то двадцати пяти лет жизни.
Следуя давней привычки размышлять, наблюдая, я выполз на улицу. Прогулки всегда приносили мне успокоение и ценные идеи. Вокруг бурлила жизнь, а я наблюдал жизнь изнутри и снаружи. Эта моя особенность когда-то помогла написать свою первую и единственную «нетленку». Эта же особенность навсегда делала меня человеком-одиночкой. Мало кто долго выдерживал существо, которое находилось сразу в нескольких измерениях. Я был тут и не тут, сразу снаружи и изнутри. Социальные ритуалы часто напрягали и делали меня неуклюжим или неприятным скучающим типом. Быть снаружи было намного приятнее и правильней, как мне казалось. Только в период буйного помешательства после успеха с книгой я нарушил обычный стиль существования. За что и поплатился.
Осень раскрасила город, сделав его почти приемлемым местом для существования. Я шагал по проспекту, смотрел на людей, здания и машины. Настроение делалось все лучше и лучше. Я сам не мог поверить, что ещё вчера стоял на грани самоубийства. Вопли редактора теперь вызывали улыбку (найду я, чем заняться кроме написания дурацкий статей в эту газетку, да и не так уж плохи были эти самые статьи), ушедшая любовь стала призраком прошлого, вот только писательства было жаль. Я всегда любил погрузиться в процесс созидания выдуманной реальности. Но может быть и это поправимо?
С рекламного плаката у тротуара на меня глянул броский слоган.
«Наши двери для Вас!»
И коллаж из дверей, одну из которых приоткрытой удерживал джентльмен средних лет с породистым лицом британского дворецкого. Как бы говоря: «Проходите, пожалуйста, только вас мы и ожидаем». Данная картинка заставила меня усмехнуться. Я бодро зашагал дальше, решив заглянуть в одно из кафе торгового центра, маячившего в паре метров от меня. На входе, как это часто бывает, мелькали такие настырные люди, которые суют в руки прохожих разную рекламную ерунду. Пока я добрался до кафе, в моих руках скопилось штуки четыре будущей макулатуры. Сегодня был такой чудесный день, что даже рассматривание подобных бумажек могло доставить удовольствие. Поэтому я заказал зелёный чай с вишнёвым пирогом и принялся изучать рекламу.
Кое-что меня удивило, и я даже разложил четыре небольших флаера на столике.
«Вам нужны наши двери!»
«К нам скорее приходи, свои двери забери»
«Кто за дверью к нам придёт, тот с обидой не уйдёт»
Ну, и совсем смело:
«Ваша Судьба в наших дверях».
Это было слишком. Настойчивость, с которой в мою жизнь стучали, начинала пугать. А с другой стороны, я ощутил себя спокойнее. Словно появилась некая определённость. Мол - «Никуда ты, дружок, не дёрнешься. Смирись».