“Нет…”
Человек вытянул руки перед собой, ладонями прикрыл Сорду глаза, и почти мгновенно Гален провалился в кромешную тьму туннеля. А затем Сорд осознал, что продолжает видеть э т о - мягкое голубое свечение, которое, казалось, исходило прямо из ладоней человека.
Нет, застонал про себя Сорд. Он узнал этот свет. Он знал, что не должен был этого делать.
“Должен”.
“Я не должен…”
“Вспомни”.
“Я не должен”.
“Вспомни”.
“Я…”
“Вспомни…”
Смех матери. Разве был на свете еще звук, который мог бы с ним сравниться? Который мог бы доставить ему столько радости?
Смех матери в тот день, когда они с ней играли в саду родного анклава.
В небе ярко светило солнце. Его лучи танцевали в маминых волосах, и отражаясь, словно в воде, рассыпали вокруг золотистые искры. Мама засмеялась, и он подхватил этот смех, а затем, поскользнувшись в траве, шлепнулся на землю и залился еще больше. Здесь он не боялся падать, ибо частенько наблюдал за работой садовников, со всеми этими их кристаллами и заклинаниями, поэтому был уверен, что здесь, в саду, нет ничего такого, что могло бы ему навредить. Этого просто никогда не случалось, и он не допускал даже мысли, что подобное могло когда-нибудь произойти. Ведь его отец… его отец…
Хохоча, мама подхватила его на руки и вскинула над собой, в теплое летнее небо. Она звонко поцеловала его в по-детски округлую щеку, и он ответил на поцелуй.
- Мячик! - вдруг закричал он. - Мячик! Мячик!
Его крепкие маленькие ножки стремительно понесли его по шелковистой, мягкой траве непередаваемо изумрудного цвета туда, где его уже дожидался яркий, как само солнце, желтый-прежелтый мяч.
Мальчик буквально упал на него, пытаясь обхватить мяч своими ручонками, и в этот момент уловил за спиной мамины шаги.
Ничего поделать он уже не мог, и только дернулся в беспомощном предвкушении ощущения ее пальцев, пробегающих по худеньким мальчишечьим ребрам. И, прежде чем ее руки действительно коснулись его, он уже корчился на земле от хохота.
Он перекатился через голову и совсем близко увидел ее, присевшую рядом с ним на корточки и вторившую его смеху. Она показалась ему еще более прекрасной, чем за все эти пять долгих лет его жизни.
Эта красота буквально ошеломила его, и он умолк, вдруг ощутив какую-то невидимую и неразрывную связь, вдруг возникшую между ними, а это прекрасное лицо с бездонными глазами навечно врезалось ему в память. Ее золотом отливавшие в солнечных лучах волосы. Веселые искорки в ее глазах. Волшебная выпуклость живота, где, по ее словам, находился подарок для него и его отца. Новый приятель по играм. Сестренка. Или братишка.
Жизнь казалась каким-то непрекращающимся праздником и… даже чем-то еще более прекрасным. Чем-то, что делало это волшебство полным тайного смысла, как и все эти дни, посвященные играм в саду анклава.
Мамины руки нежно обняли его.
- Я люблю тебя, малыш Гален.
От нее пахло летними сочными травами и мягким теплым бризом, и он, зарывшись носом в ее плечо, знал, что вся его жизнь обещает быть просто сказочной.
От нее несло антисептиком, и скальпель в ее руке глубоко вошел ему в грудь…
“Чтоб я сдох - он открыл глаза!”
Свет.
“Не могу в это поверить. Зрачки реагируют!”
“Ты уверен? Взгляни сюда - осколки костей пробили сердце, легкие не работают. Давление…давления вообще нет!”
“Но его чертовы зрачки реагируют на свет!”
“Нужно войти в мозг…”
“Что же нам делать?”
“Немного попрактиковаться, полагаю. Подкачаем кислорода и войдем.”
“Сколько же ему еще осталось?”
“Минус десять минут, парень. Вот уже десять минут, как он должен быть мертв”.
Давление в пластмассовом кольце вокруг его рта и носа усилилось. Перед глазами завращался световой круг, цвет его менялся от голубого до желтого, затем вдруг круг превратился в сферу и…
Большой желтый мяч взвился в воздух, и он прыгнул за ним чуть раньше, чем требовалось. Мяч стукнул его по голове, отскочил и покатился по земле, и он со всех ног бросился следом, пытаясь его догнать, а мяч продолжал катиться, пока не наткнулся на ствол небольшой яблони и не остановился.
Он подхватил мяч, крепко прижал к себе маленькими ручонками и, смешно переваливаясь, побежал назад, чтобы снова бросить его маме. Не добегая нескольких шагов, он затормозил, сосредоточился, глубоко вздохнул и с силой толкнул мяч. Мама молниеносно качнулась в сторону, и, подбив мяч одной рукой, направила его туда, где могла уже без особого труда поймать его.
- Молодец, малыш Гален, умница, - мама обнимала мяч так же, как недавно обнимала его.
- Еще! - закричал Гален, хлопая в ладоши. - Еще! Еще!