– Понятно. Дело выходит у нас не простым. Хотя, на простое Антипатр бы нас с тобой и не отправил.
– Ладно, хватит дел на сегодня. Давай поднимем чашу за удачу.
Герод подошел к столу и налил две чаши: себе и Бранну. Отрезал несколько ломтей холодного мяса, быстро прошептал благодарственную молитву Единому и поднял кубок: За удачу, друг!
Следующий месяц Герот почти не бывал в своей резиденции. Ему пришлось расстаться с начальником стражи, как он и предполагал изначально, а саму стражу сократить до трех сотен. Этим людям он платил сам. Не скупясь. Но и требовал с них немало. Казарма постепенно превращалась во вполне приличное жилище. Оружие блестело на смотрах. Сами воины начинали учиться действовать совместно (Герод) и в одиночку (Бранн). Похоже, что они втянулись, и новая жизнь им самим начала нравится. Пусть в качестве одиночных бойцов они пока стоили не много, хотя несколько связок и приемов в них удалось вбить, в качестве отряда они уже действовали вполне слажено. Не как триарии, но, как вполне приличные новобранцы. Во всяком случае, по качеству воинов отряды Герода уже намного превосходили возможных противников. Но беда в том, что нужно было воевать, не воюя, побеждать, не начиная битвы.
Проехав по крепостям, Герод обрел еще около тысячи вполне боеспособных воинов. В отличие от городской стражи, вполне вжившейся в мир, управляемый разбойниками, воинам крепостей шайки доставляли массу проблем. Да и сами воины, в большинстве своем греческие гоплиты из прибрежных городов, предпочитали власть разумную, установившемуся безумству.
В том, что безумство уже вполне стало здесь нормой жизни, Герод смог убедиться уже в самом начале своего пребывания в Сепфорисе. После многочасовых занятий с гарнизоном города, сократившимся до трех сотен воинов, он со своими телохранителями гулял по городу. Солнце только начинало клониться к вечеру, и городской рынок был еще полон. Люди шумно торговались, спорили, покупали и продавали. Тетрарх не ехал на белом коне в окружении свиты, но спокойно шел с двумя воинами по бокам, одетый в обычную одежду, отнюдь не выделяющуюся роскошью. И хотя перед тремя гигантами с мечами на поясе народ старательно расступался, но ниц не простирался и славу не пел. Кроме всего прочего, его еще просто не знали. Остальной десяток шел несколько позади.
Внезапно внимание Герота привлек шум возле гончарной мастерской. Какой-то человек рубил старым мечом горшки. Хозяин, пожилой галилеянин, лишь тихонько скулил, глядя на это, причитая: Остановись, господин! У меня нет денег. Я все заплачу… Прохожие, да и стражники старательно отводили взгляд от лавки горшечника.
– Что ты делаешь?! – схватил разорителя за руку Герод.
– Отстань, прохожий! Иди своей дорогой! – злобно отозвался тот, не оборачиваясь и не прекращая сеять разрушения в мастерской. Герод схватил его поперек туловища и отшвырнул к соседней стене. Тот распластался с ненавистью и непониманием глядя на пришельцев, двое из которых уж совсем никак не походили на местных уроженцев.
– Он не заплатил налог на освобождение Иудеи от захватчиков – почти выкрикнул неудавшийся мытарь, тыча пальцем в сторону старика.
Герод подошел к нему и упер меч в шею лежащего мужчины.
– Прости, почтенный, не напомнишь ли ты, когда мудрый царь Гиркан установил такой налог?
– Вы что? Сумасшедшие? Это приказ правителя Хезкияху.
– Правителя? Очень интересно, – протянул Герод и обернулся к воинам: киньте-ка этого доблестного мытаря в тюрьму. Позже я побеседую с ним о правителе Хезкияху.
Наемники надвинулись на посланника «правителя». Тот неожиданно резво рванулся, уворачиваясь от меча, вскочил и ринулся в ближайший переулок. Герод махнул рукой и обернулся к старику: Почему он громил твою мастерскую? Старик поднял глаза полные горя, привычного горя маленького человека перед сильными мира сего.
– Господин, у меня нет денег. Торговля совсем плохая. А теперь мне придется голодать.
– Ну, голодать ты пока не будешь – промолвил Герот, бросая на лавку перед стариком несколько серебряных кругляшей. Но, почему он требовал у тебя деньги?
– Благодарю тебя, добрый господин! Пусть твои дети будут благословенны! Они всегда забирают половину. Уже много времени. В конце каждого месяца мы отдаем им половину всех денег. Но в этом месяце у меня купили только два горшка.
– А что же стражники?
– Что скажут стражники посланцу могучего Хезкияху? Они тоже хотят жить и быть благополучными. Кто-то получает мзду, а кто-то просто боится за своих родных. Я тоже боюсь, господин! Ты уедешь к себе в Ерушалаим или Дамаск, а Хезкияху останется.