Я залез в архивы ордена и стал просматривать информацию по ямным горам. И, кажется, мне повезло. За несколько десятилетий до мятежа великанов какой-то Велет мотался по всем местам прежних битв с титанами и собирал каменные артефакты. Все это добро он сложил в одной из пещер ямных гор. На что были способны технологии титанов, я видел во время гибели большой световой башни. С какой целью Урал Батур собирал их? Не собирались ли они использовать это в войне против людей? Нужно было посоветоваться.
Я ворвался в кабинет великого магистра.
— Что случилось? — спросил тот.
— В ямных горах находится огромный схрон технологий титанов, — сказал я.
— С чего ты взял?
— Нашел в архивах, — ответил я. — Некто Урал Батур ходил по местам прежних битв гигантов и собирал каменные артефакты. Видимо, имеется в виду технология титанов.
— Либо кремнийорганика в чистом виде, — заметил великий магистр.
— Зачем ему это было надо? — с ужасом спросил я.
— Да кто же его знает. Может просто коллекционировал, может хотел применить против людей.
— Ямные горы не маленькие, — заметил я. — Туда надо высылать весь орден, чтобы найти нужную пещеру.
— Ну сейчас не времена королевы Беллы, — улыбнулся всемастер. — Настроим сенсоры на технологии титанов и отправим Рики полетать над горами. Если что найдет, то будем думать, что с этим делать.
— Тревога! — закричали с колокольни. — Светлячки! — мы с великим магистром бросились к куполу. Из всех розеток с шипением лезли Электры. И тут я вспомнил, что они хотели с нами подружиться, и я собирался поговорить об этом с Аароном, но в это время случился переворот, и у меня все просто вылетело из головы.
— Стойте! — закричал я. — Они нам больше не опасны. Они пришли дружить!
— Нет! — раздался голос у меня в голове. — Теперь мы служим сыну Митры, и фаворит великой матери приказал уничтожить вас!
— Вольф подлый предатель! — прошипел Хэм. Видимо ответ Электров слышал не только я.
— Тогда за дело! — скомандовал я.
Бой был коротким и привычным. Светлячки совершенно не развивались, и мы щелкали их, как орехи. Очень жаль, а ведь мы могли превратить их в союзников. Но я решил выпроводить Вольфа, и теперь он будет мстить, как только сможет. Неужели Аарон прав, и единственным выходом было убийство. Как и вчера, боль утихла ближе к обеду. Что же со мной случилось? Может показаться целителям? Да ладно. Само пройдет. А вот и событие, которого я ждал. На огненном архипелаге произошло самовозгорание крыши одного из зданий. Огненный архипелаг был уникальным местом. Все его острова являлись действующими вулканами. Но местные дикари все равно там жили. Значит, сомнений нет: откаты от метеорита бьют по магнитному полю.
На следующий день боль вернулась. Я даже не стал обращать внимания. Все равно к обеду исчезнет. Но сегодня все было не так. Плечо ломило все сильнее и сильнее. После обеда боль стала невыносимой. Вместо того, чтобы обратиться в орденский лазарет, я с громким воем выскочил на улицу. Боль не отпускала. Какое-то безумие распустилось в моей голове. Я с громким криком вырывал фонарные столбы и швырял их на землю. Откуда только силы столько взялось? Сейчас я, наверное, поднял бы даже палицу Сувара. В мою сторону двинулась полиция, но я замахнулся на них очередным столбом, они разбежались. Надо убраться отсюда, пока шпики не вызвали подкрепление. Как же больно!
Когда разум ненадолго вернулся ко мне, я решил, что надо обратиться в ближайшую больницу. Такая нашлась во дворах.
— Что с вами? — спросила девушка в регистратуре.
— Плечо! — заорал я. Девушка нажала какую-то кнопку, и из подсобки выбежали санитары. Они скрутили меня и поволокли по коридору.
— Успокойтесь, — говорил один из них. — Декстер наш лучший хирург.
— Больно! — ревел я.
Меня бросили на кушетку и связали. Вскоре забежал человек в белом халате и сделал укол. Боль стала еще сильнее.
— Больно! — продолжал орать я.
— Странно, — развел руками доктор. — Это самое сильное обезболивающее. Видимо, придется отрезать руку.
— Руку мне отрежете? — взревел я. Одним резким усилием я разорвал ремни, потом схватил обоих санитаров и швырнул в разные стороны. Вставшего на пути доктора я просто поднял за ворот и отнес к стене, хорошенько впечатав его туда.
— Больно! — орал я, выбегая в коридор.
— Больно! — выл я, проносясь по улицам Карабалам-Сити. Боль была настолько сильной, что рассудок совсем оставил меня. кажется, я снова вырывал столбы, грыз скамейки и кого-то даже окучил. Какая-то тень спикировала на меня с неба и обрушила на голову сильный пресс.
— Больно! — успел я крикнуть напоследок.
Я очнулся в орденском лазарете. Боль никуда не исчезла, а шевелиться я не мог. Видимо мне отключили рефлексы заклинанием.
— Больно! — простонал я. Надо мной склонились наш целитель и сам великий магистр.
— Очнулся, — проворчал целитель.
— Лишь бы не дернулся, — сказал всемастер. — Вскрывай скорее, я не уверен, что смогу его долго сдерживать.
— Вскрывать? — просипел я. Видимо голос мой совсем сорвался от рева, а потому разговаривать я мог лишь так. — Мне отрежут руку?
— Нет-нет, — успокоил великий магистр.
— Сейчас будет больно, — предупредил целитель.
— Да куда уж больнее, — нервно усмехнулся я.
Он нажал на мое многострадальное плечо, и из него полилась какая-то зеленая жижа. Боль стала медленно уходить. Наконец жижа вытекла, и мне совсем полегчало.
— Мощный токсин, — заметил целитель.
— Кто это его траванул? — удивился Аарон. — Похоже на эссенцию брата весельчака. — и тут я все вспомнил. Брат весельчак укусил меня именно в это плечо, когда мы дрались в диком поле.
— Это она и есть, — вмешался я. — Он укусил меня, когда мы встретились у белой крепости.
— И ты конечно же никуда не обратился, — проворчал Аарон. — Все это время яд жил в тебе и развивался, пока дело не дошло до критической точки. Скажи спасибо, жив остался.
— Ему нужен отдых, — вмешался целитель. — Он потерял слишком много сил.
Они ушли. А я откинулся на подушке и засопел сном младенца. Больше у меня ничего не болело.
Орденские будни
Уже утром я чувствовал себя как новенький. Ну надо же было так опростоволоситься, а я ведь реально забыл о том, что брат весельчак кусал меня в плечо. После того момента жизнь моя стала скучной. Нашу квартиру все никак не восстановят, Митраисты и Оорто никак себя не проявляли, оставалось лишь глушить вселенцев и гонять всякую мелочь.
В связи с тем, что почти все боевые монахи были отправлены на войну, мы работали по двое. Это утро у нас с Патриком выдалось веселым. Сначала накрыли группу Килабисов в монорельсе, потом изгнали парочку вселенцев. И вдруг мы совершенно случайно обнаружили целую процессию молодых парней, которая вышагивала вдоль административных зданий с флагами Ингерманландии.
— Ингрия! Ингрия! — скандировали они.
— Ингрии уж лет сто как нет, — усмехнулся Патрик.
— Это и странно, — заметил я. — Будем разгонять?
— Эй! — обратился я к толпе. — Нет здесь никакой Ингрии! Расходимся. — один из заводил толпы плеснул мне в лицо слезоточивым газом. Я едва успел увернуться.
— Ингрия возродится! — закричал он. Остальные демонстранты тоже начали проявлять явные признаки агрессии. Патрик обрушил на них мощную звуковую волну, и хулиганы бросились в рассыпную. Я погнался за своим обидчиком.
— Иди-ка сюда, дорогой, — сказал я, хватая его за шиворот.
Остальных и след простыл, а этого мы доставили в резиденцию.
— Ну давай рассказывай, откуда такая любовь к вымершим народам, — приказал я, привязывая парня к стулу в своей лаборатории.
— Я потомок Ингерманландского конунга! — дерзко заявил он.
— Ну-ну! — усмехнулся я. — А я император Комод во плоти.
Но оказалось, что пленник не врал. Кто-то скрупулезно собрал генеалогическую информацию по всем уцелевшим после войны Ингри и начал рассылать их потомкам электронные письма о возрождении Ингрии и призывами выходить на улицы. Я проверил своего пленника, и он на самом деле оказался потомственным конунгом. Но самое страшное, что эти акции проходили не только в Карабалам-Сити, а по всему Турану.