На площадь выбежало несколько бойцов в рваной и заляпанной кровью одежде.
— Все в башню, они прорвались!
— В городе отряды кочевников! Скачут сюда! — донеслись до нас отчаянные крики.
Наперерез им выбежал офицер.
— Куда, твари! Назад!
Он хотел крикнуть что-то еще, но один из солдат рубанул его мечом и офицер, схватившись за собственную отрубленную руку, упал в пыль с крошевом камней и стал судорожно сучить ногами в агонии. Солдат удивленно посмотрел на свой окровавленный меч, не веря, что он сейчас сделал, потом на лежащего офицера, испускающего дух. Огорченно махнув рукой и вытерев меч об одежду убитого, он побежал к башне.
— Сюда беги, придурок! — крикнул ему Гном и призывно указал рукой на траншею.
Боец послушался и перелез к нам через вал.
— Где они? — равнодушно спросил я.
— Уже везде! — выкрикнул возбужденно тот.
— Где везде? Тут никого нет!
— Я видел… Нам закричали…
— Так ты видел или услышал крик? — перебил я.
— Видел. То есть услышал. — немного приходя в себя, более спокойным голосом ответил боец.
— Ясно. Кто-то крикнул «граната», и вы все побежали. Так? — Гном насмешливо посмотрел на солдата.
— Нет. Про гранату не слышал. Что это такое?
— Найду, покажу. И засуну в штаны уже без чеки, чтоб не орал почем зря, а главное — офицеров своих не убивал! — пригрозил Гном.
— Он сам виноват. Навстречу прыгнул, я и ударил. — стал оправдываться боец.
— Точно. — согласился Гном. — Ты промахнулся, и он отрубил с досады себе руку. С нами останешься, гандон штопанный. И перестань бестолку махать своей железкой, а то копьем прибью к площади рядом убиенным.
Боец согласно кивнул головой и обессиленно сел на камни.
— В меня словно дьявол вселился. Не хотел я его… — снова стал оправдываться он.
— Проехали. Если сюда придут, отобьем первый натиск и смоемся на башню. На вот, держи копье. Может, посчастливится, продырявишь кого и грех свой смоешь — я протянул копье.
Боец его взял, встал правее меня и приготовился к бою. Мы словили еще несколько бегущих, потом из башни выбежали к нам на подмогу еще с десяток солдат и траншея разом превратилась в то, что задумывалось при ее строительстве.
Первый отряд азартно визжащих степняков мы пустили под ноль за пару десятков секунд. Ну не стоит, не осмотревшись, бросаться на незнакомых вооруженных мужчин. Пара взметнувшихся ввысь копий, тонкий свист стрел — и шесть кочевников с удивленными немигающими глазами смотрят в небо, где их с распростертыми объятиями уже с нетерпением ждут. Второй отряд, возмечтавший покуситься на наши измазанные кровью и грязью мундиры, уже рыл в пятнадцать, да, с ним пришлось повозиться. А там и третий подоспел. Эти не спешили нападать с ходу, а подождали свою пехоту, не замедлившую появиться и начать нас обстреливать через площадь с крыш домов. Но им тоже не повезло, с башни все эти премудрости было видно, как на ладони и еще пара десятков трупов пополнили скорбный пейзаж на площади. Оставшиеся враги рассеялись в глубине улиц, ожидая подхода основных сил.
— Еще разок попробуем отбиться и делаем ноги на башню! — предупредил я всех. — Больше одной атаки удержать их не получится.
Народ кивнул и продолжал наблюдать за мелькающими за площадью врагами. Те, кто залезал на крыши, были не страшны, их доставали с верхней площадки башни. Тем временем уже наступал вечер, и я надеялся, что атаки на сегодня закончились.
— Слышь, Тупик, из тебя, наверно, неплохой командир выйдет. — негромко сказал мне Гном, засевший рядом за камнями вала. — Уже двадцать бойцов под началом и результат хороший, вон сколько туземцев в пыли валяются.
— Это плохо, что валяются, теперь ими можно прикрываться и по нам лупить. — вздохнул я с тоской.
— Как думаешь, пойдут еще сегодня в атаку?
— Если решат не откладывать на завтра то, что можно сделать послезавтра. Посмотрим.