– И что дальше? – спросил Эрик.
– Теперь ждем, – ответила Селена пробуя чай и морщась, – к нам подойдут. Нет, ну какая гадость! Ну как можно чай заварить так, что его сразу выплеснуть хочется?
Эрик тоже пригубил из чашки, пожал плечами, откинулся на спинку стула и закурил.
– Кстати говоря, у тебя деньги с собой есть? – поинтересовалась Селена. – Когда я подам знак, дашь посланцу грифон. Я серебро с собой стараюсь не носить, сам понимаешь, а пригоршня мелочи или чек в этой ситуации – немного не то.
– Найду. А они с нами работают только из-за денег? – поинтересовался Эрик.
– Нет, но твоя монетка послужит небольшой компенсацией за риск и проявленное беспокойство, – улыбнулась Селена. – А сотрудничают они с нами, по большей части, в качестве ответной услуги. Ну и на всякий случай – мало ли когда мы им понадобимся. С год назад дело одно было – нищих похищать стали. Был человек – нет человека. Их же все стараются не замечать, так что одним больше, одним меньше – кому какая печаль? Тем более что они и сами сначала не слишком всполошились – мало ли что с бездомным случиться может? Стражи за бродяжничество могут арестовать, желание постранствовать может проснуться, наконец, и в канаве замерзнуть после понюшки пыльцы или кружки денатурата – обычное дело. Потом, когда число пропавших до десятка дошло, они вдруг поняли, что дело нечистое и догадались в Стражу обратиться. Свиклай тогда нам дело передал, отчего-то у него подозрение на тварь из Замещения было. Мы тогда две ночи преступника на живца ловили: Квентин из себя нищего изображал, я у него на плече каталась, а Илис, чуть позади, страховал. Оказалось, один лаборант из Главной алхимической лаборатории себе материал на кандидатскую собирал – пытался живого человека химеризировать в бревноида. Спасти мы смогли только одного подопытного, правда он потом на третий день окончательно одеревенел и умер, но похищения, как ты понимаешь, прекратились, и нищие наш отдел сильно зауважали.
– Странно, – удивился Эрик. – Я про этот случай и не слышал ничего.
– В газете об этом не писали, слушание в суде по этому делу проходило в закрытом режиме; мы решили, что огласка никому не нужна. На алхимиков и так все косо смотрят, нам в городе только еще бунта на этой почве не хватало. Тем более что руководство Лаборатории проявило полную готовность к сотрудничеству, а с нищими договорились, чтобы те шуму не поднимали. При нашем маленьком посредничестве. А мне от той истории достались полезные знакомства. Вот, кстати, тот, кого мы ждем…
Мимо их столика ковылял человек с темной повязкой на глазах и коротким посохом в руке, которым он нащупывал дорогу. На поясе у него висела маленькая корзинка, на дне которой позвякивало несколько медных монет, а на шее – картонка, на которой корявым размашистым почерком было написано «Подайте на пропитание инвалиду Четырехдневной войны». К Селене и Эрику человек подходить не стал, зато направился к двум крепким мужикам, по виду – фермерам, вкушавшим за соседним столиком горячие пирожки с ливером, обильно запивая их пахучим мясным бульоном. Нищий покрутился возле них, гнусаво выпрашивая милостыню, получил в корзинку несколько медяков и заковылял себе дальше, в сторону ближайшего проулка. Стоило ему скрыться за углом, как следователи поднялись из-за стола и, не торопясь, направились следом.
Нищий ожидал их в открытом палисаднике доходного трехэтажного дома, сидя прямо на голой земле, несмотря на то, что рядом стояла лавочка. Занят он был тем, что пытался на ощупь подвязать кожаным шнурком подошву своего ботинка, почти развалившегося.