Зомби с удручающей ясностью понял, что именно его живые коллеги называют отчаяньем. Вероятно то, что находившийся в тот момент рядом Бэльфегор назвал «даже хвост опускается».
Тем не менее, решение пришло быстро. Он, в конце концов, Теург и маг ритуала!.. Капитан прекрасно понимал, что то, что он собирается сделать – самоубийственно. И делать бы не стал – если бы и так уже не был мертвым. Он использовал себя, как трансформатор, за короткий период времени пропуская сквозь свое неживое тело поток энергии, и направляя его в нужную сторону. Такой перепад попросту вырубил беглого майора, заставив бесславно рухнуть носом в дорожную пыль. Впрочем, Эфла недалеко от него ушел – последнее, что он смутно помнил, это то, как над ним склоняется Бэл, и на его лице написано самое натуральное беспокойство…
Голова мутилась и тошнило. Эфла закрыл глаза, и напомнил себе что а) он мужчина и воин. А так же, в качестве приложения, что недостойно и не подобает и б) он мертвый мужчина и воин. И у него ну никак не могло болеть хоть что-нибудь. Голове на его измышления, видимо, было начхать. Она болела, и понятия не имела, что не может этого делать. Спасибо Элен Орловой и ее «второй жизни», висящей у него на шее — это все артефакт…
Эфла не знал, каким богам молится, чтобы эти события навсегда остались в прошлом. Артефакт «вторая жизнь», изобретение агента Орловой, вошел в его послесмертие с грацией кувалды, разрушая уже привычный устой. И теперь вот уже три года как мертвое тело посещали спонтанные желания чего-нибудь. То ему кофе, то валокордину, то выпить… О том, чего еще требовал подлый организм, Эфла предпочитал не задумываться. Хотя бы сейчас. Он, этот организм, и так выдвинул ему вчера ультиматум на четыреста пунктов, из которых желание покурить было самым безобидным. Это при том-то, что Эфла при жизни был некурящий…
Сначала это безобразие при использовании ограничивалось требованием алкоголя. Это оборотень еще хоть как-то мог понять. При жизни был склонен. Но остальное…
А теперь вот, пожинались плоды вчерашнего дешевого героизма в лучших традициях Ирфольте, чтоб ему неладно было...
План-минимум по кретинизму какой-то: превысить полномочия, поднять по тревоге ОКР, использовал ресурс, предназначенный для другого задания, для того, чтобы всего-навсего переместится к тому месту, где находился удравший со слушанья майор Кривицкий. Выслушать его угрозы шибануть по Орловой, которую майор держал подмышкой, каким-то артефактом. Представить себе эту картину, ужаснуться, нарисовать ритуальный круг, смочить его своей мертвой кровью, и сделать, собственно, героическую глупость. Его собственного ресурса не хватило, пришлось черпать из источника, предоставленного его общиной за памятные погребальные пластины. Что при этом почувствовало тело, оказавшееся в роли трансформатора, Эфла предпочитал не вспоминать. Если бы он был по-настоящему, а не временно, живым, это убило бы его. «Вторую жизнь» он снял сразу же, однако пост-эффект остался, и продолжал держаться. И когда он схлынет, остается только догадываться.
Сил не было даже на то, чтобы выматериться.
Эфла лежал все в той же позе, глядя прямо перед собой, и продолжая упрямо настаивать на необходимости встать. Он смутно представлял, зачем бы ему это могло понадобиться, но еще не было случая, чтобы он прогуливал работу. А сегодня, между прочим…Да. Сегодня воскресенье. Выходной. Это только он такой ненормальный, что работает в воскресенье, оно для капитана ан Аффите ничем не отличается от вторника или пятницы. Рабочий день.
Бэльфегор продолжал спать, и, видимо, просыпаться не спешил. Можно, конечно, его растолкать, и заставить что-то делать, но… Не хотелось. Вампир тоже вчера отпахал свое, и, Эфла должен был признать, у него давно не было такого хорошего и понятливого секретаря. Даже странно. Нет, не то странно, что двухтысячелетний вампир ходит и подшивает документы. А то, что коллектив ненормальных, оказавшись перед лицом единой опасности, сплотился и выглядел почти вменяемой командой. Даже придурок Леонид, даже безмозглый эльф, даже безалаберный Бэльфегор… Даже Ирэна, только недавно еще кричавшая, что уходит из ИПЭ. И Деймос, показывающий себя день ото дня все более и более успешным агентом. Даже Ран позабыл о неприятностях, свалившихся на его Миу, и работал.
414 работали… Кому сказать – не поверят. Может, действительно за анекдот примут… 414-ые, да. Его идиоты.
Ладно. Пусть Ли Кард спит, да и остальные тоже. Заслужили. А как проснутся, то, наконец-то, расскажут, что у них там с последним заданием про секту. Куратор он им, в конце концов, или что?!
Атрей нанес последний символ, отошел на шаг и оглядел свою работу придирчивым взглядом. То, что надо. Ни добавить, ни убавить. Пожалуй, и Тенгри не нашел бы, к чему придраться.
Впрочем, отец никогда не придирался. А если уж и делал замечания, то всегда толковые и справедливые. Его поучения никогда не раздражали. Атрей знал, что это не оттого, что его отец, Верховный темный шаман, такой уж душевный человек. Он просто умеет заставлять людей воспринимать его так. То же самое делал и сам Атрей, когда ему от людей было что-то нужно. В этом вопросе он был достоин своего родителя, догнав и перегнав его в области завоевания доверия. В первую встречу Атрею безоговорочно верили все. Но только один раз. Впрочем, ему хватало.
Отводя Арну к ее матери, он знал заранее, что форвалака застрянет там надолго. У нее к Лауре много вопросов. Пусть выкручиваются сами. Слабости противника надо использовать так, чтобы они стали твоей силой.
Теперь осталось немного: накрыть магический круг на полу ковром, а изрисованное символами кабалистики кресло – поставить сверху и набросить плед. Вроде как для тепла. Выглядело это естественно. Снотворное уже было перемешано с кофейным порошком. Книга — открыта на нужной странице. Необходимый ящик – немного отодвинут. Атрей ждал во всеоружении. План подходил к финальной части.
-Стой!!!
От неожиданности ведьмак чуть не споткнулся на пороге. Дана взирала на него поверх голов своих противников с таким искренним ужасом, словно он был, по меньшей мере, монстром с тентаклями, а вовсе не явился ей на помощь.
У Фальче была одна хорошая особенность, развитая в многочисленных командных операциях: когда товарищ по ней требует, подчиняйся ему, даже если не понимаешь, почему так. Он остановился. Охранники резво перестроились. Четверо. В два раза больше, чем их. Не проблема. Хотя нет, проблема – они не желают повредить пленнице, пленница наверняка не желает повредить ему, а он сам – не желает вредить, по крайней мере, излишне, охране. Получается, что самый вероятный вариант исхода – охрана его таки пристрелит…
-Уходи!!! – выдала новый перл Дана, за что тут же и поплатилась, навлекая на себя гнев одного из их противников. Согнувшись пополам, она тихо сползла по стене, оставляя за собой смазанный темный след. Ножевое ранение – прозвучал в голове мужчины посторонний голос, принадлежавший, очевидно, аналогу здравого смысла. Замахивались хорошо, если бы не пышные меха, которые эксцентричная блондинка имела обыкновение носить, то могло бы закончиться совсем грустно…
В кончиках пальцев закололо, и успокоенная, было, ярость снова подняла голову.
Хватит. Игры кончились. Сами того не подозревая, охранники вложили в руки незваного гостя козырь. Фальче не мог спокойно смотреть, как кто-то более сильный использует свое преимущество против других, кто не может дать отпор. Находилось немало людей, кто над этим смеялся, но самому ведьмаку это казалось совершенно естественным. А кто и что там думает по этому поводу – не так уж, в сущности, и важно, если в результате кому-то удалось помочь.
Мудрая правда жизни гласит, что когда четверо на одного, то справедливость чаще отдыхает, чем побеждает. Однако Фальче было и на правду жизни плевать – перед ним были те, кто поднял руку на дорогого ему человека, за что немедленно и получили по полной программе.