У окна на диванчике сидела и меланхолично смотрела в окно госпожа Аэддин. Старшая Аэддин. Капитан ан Аффите приближался к ней с таким видом, будто его намерениям должны завидовать полчища сатанистов и прочих анти-социальных элементов…
-Здравствуйте — прошипел он, оказавшись вблизи. Женщина вздрогнула и перевела взгляд в сторону. Не обнаружив никого перед собой, она недоуменно заоглядывалась, пока не сообразила и не посмотрела вниз. Эфла ждал этого момента, чтобы снова открыть рот:
-Вы, как я понимаю, твердо решили таки угробить свою дочь?
====== Запутанная нить ======
Запутанная нить
Все хорошее когда-нибудь
плохо заканчивается
(В. Панов «Запах страха»)
Они сидели вокруг стола и молчали. А что было говорить?
Месяц совместной работы – а, кажется, целая жизнь – сплотила, в общем-то, совершенно неспособных к совместному существованию, личностей. Не сказать, чтобы они были в особом восторге друг от друга, но, по крайней мере, не стремились к смертоубийству.
Вроде, еще недавно, оба вампира жаждали настроить друг другу как можно больше гадостей, а теперь заключили договор Крови, и сидели мирно. Ирэну шугался Лаари, но теперь они трудятся рядом и квасят пиво. Лео раздражал всех своими шуточками, но теперь жизнь без них казалась пресноватой. До одури старательный Ран тоже не вызывал желания его пристукнуть, скорее уж наоборот. Жизнь начинала налаживаться. И тут…
Что-то похожее, наверно, испытывают люди при землетрясении. Когда самое надежное, что только можно вообразить — земля – когда она уходит из под ног, и ты проваливаешься, цепляясь и карабкаясь по обрыву. И, не удержавшись – падаешь, срываясь. Когда рушится на голову небо, тоже незыблемое веками.
Как такое вообще могло быть?
Эфлу они поначалу даже не воспринимали – ну что, скажите на милость, это за начальство такое, полутораметровое и такое кавайное, что хочется потискать, как плюшевого мишку? Потом, узнав поближе, потихоньку подкалывали, хихикая над его приверженностью законам. Тихо рычали. Но ведь в результате выяснилось, что это он любя… Нет, конечно, Эфла такого никогда бы не сказал им – «я вас люблю» в его устах посчиталось бы смысловой галлюцинацией. Но ведь он делал все, чтобы им помочь. Опекал, оберегал, забегал дорожки, учил, защищал, и, наконец – бросил. Просто развернулся и ушел, не пояснив ничего.
И что это, спрашивается, за «эпик фейл»?!.. Мчатся в штаб ИПЭ с воплем «Куда вы дели нашего кэпа, сволочи?!» никому больше не хотелось. Они этого кэпа видели. Даже не обматерил их. Будто подчеркивал – они ему чужие, и это, мол, «незаконно»…
Молчание затягивалось, пока его не прервал стук в дверь.
-Пойди, что ли, открой – толкнул Бэльфегор под локоть хакера – У тебя вид вроде самый безобидный… — долговязый парень пошел к двери, о чем-то там поговорил – слышно было плохо – и открыл. Ячейка без особого интереса повернула головы в сторону входящих. В дверях стоял незнакомый им молодой человек – такой, что глянешь, и взгляд не остановится. Светлые волосы стянуты в скучный хвост, на носу очки. Выражение лица понурое – видимо, он тоже не был в восторге от происходящего.
-Оперативная команда 414? – поинтересовался он, видимо, для проформы. У всех присутствующих – у кого на шее, у кого на булавке на нагрудном кармане, или на брелке, болтались эти три цифры:414. Помнится, Эфла из этого сделал разбирательство на четыре часа, напирая на первый пункт статута, и его насилу успокоила капитан Рысева, которая на каждый его аргумент выдавала «А что такого?». Действительно, на них же не написано «Агент ИПЭ, вооружен и особо опасен»? Хотя, возможно, мысль не лишена своей прелести…
-Я ваш новый связной – оповестил их скучный молодой человек. Он поправил галстук, видимо, желая хоть чем-то занять руки.
-Связной? – поднял голову эльф – А… куратора же должны были дать?
-Так как вы выразили категорическое нежелание обзаводиться им, Институт пришел к выводу, что это и ненужно. Лишние хлопоты. Если вам будет что-то требоватся, обращайтесь ко мне. Вот мой номер…
-Как вас зовут-то? – без особого любопытства осведомилась Ирэна. Ей, на самом деле, было по фигу, как там зовут этого типа. Типу, видимо, тоже, потому что он ответил
-Вам это не потребуется. Мой номер в отчетности – 61. Мне глубоко все равно, как вы будете выполнять свою работу, рапортов не надо. Только результат. Все остальное – командованию.
-То есть, мы можем творить, что хотим? – ушам своим не поверил Ран – Да Эфла бы за такое нас…
-Но здесь нет Эфлы – отозвался 61-ый связной – И я вам говорю – только результат. Если засыплетесь, это будут ваши проблемы. До свиданья.
И он вышел, никем не провожаемый. Эльф сокрушенно покачал головой. Он всегда переживал больше, чем прочие, и теперь ему было очень грустно.
-Знаете, мне это не нравится – заметил Ран
-Знаешь, нам, вообще-то, тоже! – отозвался Деймос, который не упускал случая подколоть японца-кошколюба, но, в сущности, не хотел ему зла.
-Он тут принес чего-то – подал голос Леонид, поднимая вверх конверт, чтобы все могли видеть
– Наверно, новое задание, что же еще…
-Ну, и что там? – зевнул Бэльфегор — от чего на сей раз спасем мир?
-Небось, опять ЧП в детском саду № 8… — проворчала Ирэна со своего места
— Нет – покачал головой хакер, пробегая глазами текст – Тут другое. Смотрите, штаб хочет, чтобы мы нашли какого-то сбрендившего шамана. Шастающего по лесу неподалеку от Днепра…
-Рутина – Бэл потянулся и встал – Давайте собираться. Быстренько поймаем им этого шамана, и пусть отцепятся…
-Тем более, что рапорт писать не надо – поддакнул Ран, хотя по его голосу было прекрасно ясно – он бы и десять рапортов написал, лишь бы поскорее закончилась эта мерзкая история. Остальные молча были с ним согласны.
Город в середине апреля казался Дане таким же серым и унылым, как и в середине октября.
Он, вернувшись из Таормины, забросил свои любимые костюмы на самую дальнюю полку, и вместо них выкопал уже полузабытую нормальную одежду. Немного непривычно, как-то даже чужеродно, было опять влезать в строгие серые брюки и деловую рубашку, повязывать темно-синий галстук, и смотреть на себя в зеркало, проверяя результат. Да что там проверять-то? Макияж, которого нет? Завивку, которой он не делал?
Последними он одел очки – без особого на то желания. Легкая близорукость у Даны была наследственной, однако очков он безумно стеснялся. И в «дамском» образе всегда носил линзы. Однако сейчас, после всего, что случилось в Таормине, желание выглядеть «самой обаятельной и привлекательной» начисто исчезло. Дане хотелось забиться в угол и так посидеть, ни о чем не думая.
Только было он решил, что у него, наконец-то появился друг… Тот, кто всегда будет рядом, что бы ни случилось – честное слово, неужели сумасшедшие выходки Даны-девушки не так страшны, как одно признание Даны-парня?.. Он просто не знал, что делать. И что думать тоже не знал. Рядом не было человека, который бы подтолкнул в нужном направлении. Мать умерла несколько лет назад. Конечно, можно было позвонить и отцу – Френсис Сэдфилл и сам иногда связывался с сыном. Но о чем говорить? Они, в сущности, чужие люди, и общих тем для беседы у них нет. Отец никогда не одобрял хобби травести, и уж точно не станет скорбеть из-за сложившейся ситуации. Скорее, обрадуется, что все так сложилось – это, дескать, подсказка, знак, что надо бросать глупое занятие и жить нормальной жизнью…
Сутки Сэдфилл просидел дома, сославшись на акклиматизацию. Не показывался никому на глаза и на звонки не отвечал – пока ему не позвонил лично начальник отдела. Строгим голосом сообщил, что вот прямо сейчас перешлет на электронную почту материалы по новому заданию агента, так что пусть тот пошевеливается. Агент пошевелился – довольно слабо, надо заметить. Его хватило на то, чтобы свесится с дивана, протянуть руку к ноуту и набрать нужную комбинацию клавиш, открывая рабочую почту. Они с полковником общались через одну из многочисленных «охотничьих», как звал это Дана, адресов. Через них шпион переписывался со своими «клиентами».