-Как твое имя, гость?
-Нортон-младший.
Фальче пришел в себя от ощущения прохладного шершавого трения возле шеи. Рефлексы прожженного параноика сработали раньше, чем он успел толком проснуться: левая рука перехватила источник ощущений. Тот один раз дернулся и сразу обмяк.
Мужчина открыл глаза, и оглянулся. В его ладони, вяло барахтая лапами, находился сабервирм. Некроманту стало совестно, и зверушку он выпустил. Ящер немедленно снова полез к нему. Дана отчего-то искренне полагала, что Крокозябла относится к Фальче как собака к хозяину, привязываясь. Самому ведьмаку представлялось более вероятным, что Крокозябла чувствует в нем кровь его рода. Полосатые ящеры, который век украшали герб семейства Ирфольте, и не вызывали поэтому у Фальче никаких положительных эмоций.
Увернувшись от ящериной морды – Крокозябла все еще пытался то ли влезть к нему на голову, то ли растолкать и облизать – некромант попробовал сесть. Это движение немедленно отозвалось резкой болью в простреленном плече. Рассмотрев еще и его, мужчина пришел к выводу, что ему срочно нужен врач: научить Дану накладывать повязку правильно. Тем не менее, ему удалось принять вертикальное положение. Именно в этот момент он и заметил, что не один в ванной. Дана спала, пристроившись рядом на табурете, и опершись спиной о стену. Обеими руками она так и держала «Беретту» – не поверив до конца в то, что в доме их оставят в покое. Караулила.
Аккуратно ссадив ящерицу, ведьмак сначала выбрался из ванной с давно остывшей водой, заранее смиряясь с мыслью о грядущем насморке. Перенес блондинку на кровать. Отбирать оружие и не подумал – это было бы самоубийственно. В этом он мог судить по себе.
Дана свернулась, подтягивая колени к подбородку, и он ее укрыл. Совершенно ясно, что она не выспалась ночью, так что нечего ее и будить.
Был ряд дел, которые стоило проделать в одиночестве. Не потому, что кому-то не доверяешь. Скорее уж потому, что доверяешь слишком сильно.
Фальче очень ценил в людях одно качество – человечность. Хотя Это СеКрет как-то сказал при нем, что «человечностью», то есть, качеством, присущим человеку более всего, следовало назвать жестокость, а не гуманность. Такие люди и есть. Эльф и вампир под стенами Ниневии были более «человечны», чем многие из гомо сапиенс . Они не убили темного мага, хотя и могли, не стали решать задачу самым простым путем. Так о какой же «человечности» может идти речь тогда?.. Когда более всего ее проявляют два не-человека?
Его просто беспокоило новое положение дел, о котором ему сказал Бэльфегор. Сказал, и попросил молчать. Ведьмак чувствовал себя в неоплатном долгу перед этими двумя. Не то, чтобы его хотелось немедленно вернуть – он в принципе не знал, как такое возвращают. Но теперь, чего бы они у него не просили, он вряд ли смог бы отказать.
Бэльфегор ошарашил его сообщением, что связал свою судьбу с Атреем. И что когда Ирфольте отправил вампира с тавром обратно к сектанту, он буквально «выдал» его замуж. Это было для некроманта настолько дико, что он даже не представлял, как разберется в возникшей дилемме. Должность названого отца двухтысячелетнего вампира, выданного за наемника, которого лично он сам подозревал в авторстве «черного хода» – это как-то не вписывалось в представления Фальче о нормальном положении вещей.
Так что, пока неугомонная блондинка смотрит десятый сон, можно спокойно покопаться в своих записях и старых книгах.
Судя по отсутствию метки, Лис бывал здесь. Так и есть – он забрал из вентиляции свои фотографии, сделанные еще на «Крыле альбатроса» три года назад. Но книг не тронул. Быть может, там найдется что-нибудь на интригующую тему…
Некромант устроился у стены под окном, расположившись прямо на полу. Задумчиво закурил, пролистывая истрепанные страницы. С родственниками ему патологически не везло – что с настоящей семьей, что с метафизической. Против вампира или Лаари он бы не возражал, эти двое, как уже говорилось выше, вызывали в нем исключительно положительные эмоции, хоть и далекие от родственных. Однако на счет Атрея он бы не был так уверен. Хотя Лаари говорил, что они просто встретились в неудачный момент…
К его сожалению, по темному шаманизму у него материала было что кот наплакал – в основном то, что совпадало с европейской практикой. В основном оно касалось имен. Это он уже давно знал: имена потомственных даются с оглядкой, с привязкой на что-то конкретное, и совершенно неважно, что оно будет выглядеть чужеродно. Такими именами были и «Тенгри», и «Атрей» – первое указывало на ветку шаманской практики, второе – на древнегреческую историю. Быть может, подумалось Фальче, сектант и меняет имена как перчатки, с целью хоть к одному привязаться? У японца должно быть японское имя, как напоминание о том, кто он. Чего можно ждать от человека, если ему даже в имени отказано?..
Запах сигарет разбудил Дану – или, скорее всего, ее разбудило такое же желание покурить. Она приподнялась на локте, секунду оглядываясь, будто соображая, где она и что там делает. Потом наткнулась взглядом на знакомое лицо и сразу успокоилась. Села, спустив ноги на пол. Фальче скользнул по ним взглядом, с привычной мыслью, что они красивы, но без желания немедленно забросить их себе на плечи. И пол Даны здесь был совершенно ни при чем.
-Доброе утро, дорогой – немного хрипло поприветствовала его блондинка
– Как ты?
-Хорошо – он улыбнулся – Нет, правда. Ты молодец.
-Нужно будет заехать к врачу – она сползла на пол, и, как была босиком, вернее, в чулках, подошла и присела рядом. Проверила перевязку, и пришла к тому же выводу, что и некромант: что накладывать ее она не умеет. Пока.
-Какие у нас планы на сегодня? – поинтересовалась Дана, усаживаясь там же, под стеной и обнимая колени. У ведьмака мелькнула совершенно идиотская мысль, что если сейчас сказать «завоевание мира», то Дана примется немедленно перечислять, что для этого потребуется, а там и план действий составит. С подсвечником в первом пункте.
-Больница – мужчина хотел пожать плечами, но это было больно, и он отказался от привычного жеста – Там, я уверен, найдется и офтальмолог.
-Тогда я посмотрю, не завалялось ли чего на кухне, из чего можно было бы сообразить завтрак, а ты заканчивай с бумажками и присоединяйся – вынесла вердикт Дана. Уже совсем было собралась уходить, но внезапно остановилась и снова пытливо поглядела на горбоносый профиль собеседника. Тот на протяжении всей их короткой беседы как-то странно на нее смотрел, будто прикидывал что-то.
-Говори сейчас. Потом может быть и поздно – заметила она
-М?.. – кажется, ведьмак не совсем уловил смысл сказанного
-Я говорю, что если хочешь что-то сказать, то давай, пока я тут. Потому что потом может быть поздно.
-Так видно?
-Мне – да – блондинка внезапно отвернулась. Словно то, что ей предстояло услышать, вряд ли могло ее обрадовать. Быть может, темный маг наконец-то одумался, разглядев хорошенько, кто за ним потащился следом…
-Когда у тебя день рожденья?
-Чего? – опешила она, явно такого не ожидая
-Я спросил…
-Я слышала, что ты спросил – она помотала головой, будто разгоняя остатки сна, хотя его и так было ни в одном глазу – Мне просто показалось, что я ослышалась. Мой день рожденья пятого октября, я Весы.
-А как ты его празднуешь? – в голосе ведьмака проявилось самое рядовое любопытство. Однако вопрос почему-то омрачил настроение Даны.
-Один – Ответ прозвучал, как удар. Некоторые вопросы были и остаются слишком личными даже после пуда совместно употребленной соли. И никогда заранее не угадаешь, что таким вопросом может оказаться. Можно прикрывать друг другу спину, бегать от всемирной организации, поднимать восстания, можно переворачивать мир на уши – и считать, что так и надо. Но простой обыденный вопрос вышибет из седла, не успеешь и слово сказать. Повисло неуютное молчание, но всего на секунду. Или две – Дана быстро справилась со своими воспоминаниями.