Как известно, элементали – существа неразумные, и оставлять их на произвол судьбы – все равно, что открывать клетку с хищником. Вот так, оказавшись между двух огней. Пятерым представителям совершенно разных структур не оставалось ничего иного, кроме как сплотится перед лицом истинной опасности. Они окопались в трюме, и зажили одной недружной, но на редкость дисциплинированной общагой. Да и как ей было не быть не дисциплинированной-то? За стеной находился невменяемый убийца, готовый любого из них – включая Эфлу – расчленить по всем правилам анатомии. Его напарник традиционно ничего не воспринимал всерьез, зато с беспокоящим постоянством что-нибудь минировал. Эфла не менее традиционно отравлял жизнь всем вокруг, начиная с собственного некроманта. Этот последний стоически терпел. Он всегда полагал, что дурное обращение окружающих – еще не повод отвечать тем же, ведь это по меньшей мере недостойно. Лейтенант СеКрет смотрелся в этой «палате №6» совершенно чужеродно – единственный законный элемент. Он напрочь игнорировал такие факторы, как те, что Эфла объявлен в ИПЭ ренегатом, и что оба наемника разыскиваемы этой структурой. Какое уж курение в таких условиях…
Однако, с другой стороны, курить не предполагалось ввиду больничного статуса. Занятая ими часть трюма пару дней назад превратившаяся в «штаб па барьбе са злыми илеминталями» (по крайней мере, именно это гласила надпись над входной дверью, выполненная совершенно нестираемой бирюзовой помадой), теперь напоминала небольшой лазарет. Не нуждающимся в нем условно можно было назвать только Эфла, да и то, только по той причине, что он был мертв. У самого Фальче, после купания за бортом (пусть и с самыми благими намерениями спасательного характера) случилась односторонняя пневмония, несносный рыжий псих, командовавший их безумным парадом, падал от истощения, недосыпу, недоедания и катастрофически не успевал в те восемь мест, где ему хоть застрелись непременно надо быть, причем одновременно. Официальный представитель ИПЭ на борту судна мучился ежедневными мигренями и скачками давления, вызванными активно сопротивляющимся своей поимке темным элементалем. Фальче искренне надеялся, что это не он, нечаянно и по незнанию, призвал сию тварь сюда. В противном случае его бы уже поставили в известность и совместными усилиями они попробовали бы взять контроль над этой сущностью.
Бессменный же целитель их дурдома на выезде уже давно не подпадал под категорию здоровых представителей человечества. Особенно на голову. Отрекомендованный душевным напарником как припадочный берсерк-шизофреник, он, тем не менее, взялся за лечение всех троих, и периодически штопал мертвую тушку оборотня, когда та подвергалась излишне агрессивной обработке все того же элементаля.
Пятерым совершенно различным, по всем мыслимым и немыслимым показателям, людям предлагалось проживать на территории меньше десяти квадратных метров, как-то уживаться и взаимодействовать, и все для того, чтобы полтысячи гражданских спокойно доплыли до берега…
-Ну? – Это «ну» не предвещало ничего хорошего. Конечно, припереть к стенке и потребовать подробнейшего рапорта, с прологом и эпилогом, Эфла не мог. Даже у безответного лейтенанта СеКрета, который мало того, что из другого Отдела, так еще и, согласно инструкции, не имеет права рапортовать официально разыскиваемому ренегату-оборотню. Так что Эфла, оставив в покое служебное положение, пустил в дело те самые качества, которые в свое время помогли ему это самое положение занять.
-Ну?
-Восемнадцать! – весело отозвался из своего угла Лис
-Что «восемнадцать»?
-А что «ну»?
Обычно после таких пассажей конфликт переходил в физическую сферу. Эфла принимался гоняться за языкатым наемником, суля тому всяческие несоблазнительные перспективы, а последний уматывал чуть ли не по стенам, на бегу умудряясь скрасить жизнь свежесочиненной про них самих песенкой.
Однако то ли сегодня лимитированный запас злобности и агрессии товарищ Эфла исчерпал на дежурстве, где на всю катушку оторвался на каких-то несчастных, не соблюдавших техники пожарной безопасности при смене кабеля, то ли просто повезло, но до драки не дошло. Глухо порычав, зомби потребовал просветить его: а отчего, собственно, перенесли их «сейф» — удобнейшую нычку в стене трюма в грузовом отделе. Лис посмотрел на него, всем своим видом выражая, что сейчас будет ссылаться на товарища лейтенанта, однако ввиду присутствия последнего все же раскололся. Но как-то односложно и непонятно.
-Арна – сказал он.
-Кто такая? – тут же уточнил Эфла, присаживаясь напротив прямо на пол. Наемник поскреб за ухом.
-Твоя сестра по биологической принадлежности.
-По которой? – тут же допытался блондинистый зануда – Магической? Расовой? Клановой? Целевой?
-Расовой. Оборотень она.
-Почему мне не известна?
-Это уж ты свою агентурную сеть шевели – Лис потянулся и зевнул – Ты ж у нас тут великий звериный волшебник…
-Это называется Маг Ритуала – не смолчал Эфла
-Ага, ага, оно самое… А что до Арны, так она воровка, так что оставлять любые нычки в местах, где она будет ходить, можно исключительно с двумя целями: дабы передать ей что-то, что не полагается видеть прочим, или чтобы доставить ей удовольствие от свершенного подвига криминального характера.
Когда Лис начинал изъясняться почти нормальным человеческим языком, без всяких «ня», «кавай» и прочего бреда в том же духе, Эфла всегда подозревал нехорошее. Вот и сейчас он пристально воззрился на объект своих антигуманных мыслей, сверля того не хуже профессионального дознателя. Лису эти сверления были параллельны – он как крошил редиску в салат, так и продолжал этим заниматься. Причем совершал сей кулинарный акт, используя один из ритуальных ножей Фальче, — у него, де, рукоять удобная. Хорошо еще, что не додумался умыкнуть килич напарника на сие богоугодное дело. И, ввиду этих подозрительных обстоятельств, самое время задуматься, кто такая эта таинственная Арна, и нельзя ли и ее как-нибудь приплести к делу. Если прибабахнутый на то, что у прочих считается мозгом, наемник так о ней печется, наверняка она имеет какое-то для него значение. И нельзя ли это как-нибудь использовать для дела… Конечно, есть немалый шанс, что вывернется. Это у него в природе. В своих непочтительных речах, Эфла нередко пытался составить теоретическое генеалогическое древо товарища Лиса. Всякий раз туда попадали достаточно странные кандидатуры, среди которых фигурировали такие экстравагантности, как связка отмычек, гремлин, штопор, и, почему-то, рентгеновский аппарат.
-Как я понимаю, ты занялся и тем, и другим – подал голос из своего угла Фальче, не отрывая глаз от очередной магической хреновины, которую клепал полночи.
-А то как же!.. – наемник снова зевнул. Судя по всему, ноги его уже не держали, и недалек был тот момент, когда он отправится клянчить у сурового напарника ампулку с «красной ртутью» — универсальным ИПЭ-шным стимулятором. Эта замечательная дрянь излечивала буквально от любого заболевания или раны за считанные минуты – и отнимала при этом месяц жизни. У Лиса обе руки чуть ли не по локоть были в следах инъекций – он заявлял, что хочет жить полной жизнью, без валяний в лазаретах, и не тратить время попусту.
-Странные у тебя представления об ухаживании за девушкой…
-А кто сказал, что я за ней ухаживаю? – рыжий тип воззрился на собеседника с, кажется, совершенно искренним недоумением – Ей просто приятно, а мне не трудно сделать, так почему бы и нет?
-Вообще-то, это и называется ухаживанием.
-Не скажи. Я же ничего не хочу от Неко-тян. Просто поставляю ей небольшую дозу положительных эмоций… — конец фразы немного скомкался. Потому как оратора опять потянуло в сон, и он не смог сдержать очередного зевка.
-Ты себе так челюсть вывихнешь – нахмурился Фальче, созерцая это эпическое зрелище.
-Молчи, некромант хренов – оборвал его зомби, но было поздно, о чем свидетельствовал соответствующий хруст. Из своего угла неторопливо поднялся Вонтола – вернее, он поднялся, насколько это позволял потолок – и преодолел разделявшее их с Лисом расстояние за два шага. Профессионально взял в захват и одним точным движением вернул челюсть в правильное положение.