К тому же, ее заинтересовал еще один момент. Как порядочный и добросовестный сотрудник, младший лейтенант Орлова сначала подавала запрос к своему непосредственному начальству, в общину оборотней-волков. Там бумажку немного помариновали, после чего сообщили — да, конечно, госпожа Орлова будет переправлена в нужном направлении, но только если согласится выполнить одно маленькое поручение глав общины. Поручение невинно, безобидно, и совершенно безынтересно: требуется всего-навсего лишь отвезти некий предмет в некое место. Проезд оплачивается, и даже выдается охрана — ибо негоже хрупкой слабой девушке ездить незнамо где, одной, с важными вещами...
И вот, после всего этого — докладная.
Майор Джарская помассировала переносицу, глотнула из фляги еще раз, и подняла трубку телефона внутренней связи.
-Свяжите меня с Отделом Ликантропии и Вурдалачества, корпус люпус — попросила она девушку на коммутаторе. Та немедленно соединила. Через несколько секунд на том конце послышался голос пожилого, но вполне еще бодрого джентльмена:
-Слушаю?
-Добрый день, Петр Павлович — майор немного нахмурилась — Вы читали прошение Орловой?
-Да. Бедная девочка.
-Гм.
-Я имею в виду — в такое время для нас, я имею в виду, серых братьев, не стоит отбиваться от своей стаи.
-Вы ей позволите? — по ту сторону телефона генерал Шафран тихо усмехнулся
-Позволю. Я же не зверь какой, а, насколько я понимаю, служебные командировки ан Аффите в Питер пока не запланированы...
-Что вы имеете в виду?
-Вы не понимаете?
-Я отказываюсь понимать!
-Что ж, дело ваше. Но, повторяюсь, я ее отпущу.
-Ладно — майор смотрела прямо перед собой, на маленькую, простой формы, фарфоровую чашечку, стоящую на блюдце. Чашечка была знаменита по нескольким пунктам: во-первых, ее майору подарила, можно сказать, чуть ли не подруга, капитан Рысева, сама такой же маг-пиорокинетик, как и майор. Более того, Рысева сама ее расписала акриловыми красками, изобразив на гладком белом боку несколько побегов камыша, и на одном из них сидела сине-зеленая стрекоза. Во-вторых, чашечке было уже без малого два года — никакая другая посуда у нее не задерживалась больше, чем на месяц. Чашечка не плавилась под ее гневным взглядом, хотя остатки кофе в ней уже закипели.
-Ладно же... Пришлите ко мне в кабинет эту вашу охрану, я хочу проверить.
-Как скажете, майор — в голосе Петра Павловича проскользнуло нечто, слишком смахивающее на ехидство, чтобы быть им.
-Всего хорошего — процедила Джарская, и — нет, не швырнула — аккуратно положила трубку. Одним глотком допила обжигающий кофе. Так... Теперь — только ждать.
Ждать пришлось где-то до обеда. Ровно в половину первого в ее дверь постучали, и она открылась примерно настолько, чтобы впустить собаку. Но Эфле хватило. Он вошел, протащив за собой просто ужасающих размеров скоросшиватель, битком набитый бумагами
-Здравствуйте — тоном, прямо противоположным сказанному, произнес он
-Вам того же — ничуть не более приветливо ответила майор — Вы очень вовремя.
-Неужели? — Эфла прошел к широкому дивану для посетителей, и устроился на нем
-Как ни странно, но да. — Его собеседница повертела в руках чашечку. Стрекоза, кажется, лукаво подмигнула, но, несомненно, это только показалось.
-Эфла, ты мне нужен как мужчина.
-Шкаф, что ли, передвинуть?
-Почти. Сегодня мне придется уйти раньше по важному делу. Могу я попросить, чтобы ты остался здесь, и занялся бумагами, которые принесут?
-Можешь написать прошение, заверить его печатью, и я его подпишу
-Я верила в твое занудство
-Надо же и тебе хоть во что-то верить...
-Значит, сегодня в шесть.
-Договорились. Если у тебя все, то предлагаю перейти к делу — я принес сметы со склада номер шестьдесят пять дробь восемь, здесь неверно указываются...
Майор Джарская страдальчески подняла глаза к потолку. Там медленно расплывалось пятно плавленого пластика.
====== Широкий аккорд ======
Широкий аккорд
-Встретил, так и провожу. Ведь для
того и существуют друзья.
-А тебе не надоело лезть не в свое дело?
-Нет. Ведь для того и существуют враги.
(О. Громыко)
…Пять лет безупречной службы в Московском МУРе, после чего – перевод в действующую миротворческую армию. Для сослуживцев такой поступок Ирины был шоком, но для молодой еще женщины это было критическим шагом. Никто не знал, как тяжело скрывать свои способности, свои умения и – главное – свое проклятье в отделе, где все тебя практически видят насквозь. И частые нервные срывы коллеги относят к нервной работе. Никто не знает, какая там у товарища личная жизнь, никто не поздравит с юбилеем свадьбы. Потому что не было ее, свадьбы. И все это из-за одного лишь резкого высказывания…
Она осознала свою силу и способность у управлению пламенем достаточно поздно, и пришлось срочно учится новым фокусам – не только, чтобы быть полезной обществу, но больше ради того, чтобы выжить.
Она, боевой маг высочайшего класса и мастерства, все же умела совершать ошибки – ошибки, за которые придется расплачиваться всю свою жизнь, сколько ее ни есть…
Просто однажды на улице ее толкнули. В последние несколько лет это было очень редко. Ирина развернулась и сразу же поняла, что сумочки на плече уже нет. Там были ключи от квартиры, деньги – немалая сумма, документы, и – что самое главное новые перчатки и солнцезащитные очки, недавно привезенные из Канады. Такое оставлять просто так нельзя.
Джарская тряхнула кистями и почувствовала знакомое жжение. Огненная нить, видимая только женщине, протянулась вдоль по улице. Теперь воришка никуда уже не денется. Этот способ ловли преступников отлично себя показал ранее, не откажет и теперь. Ирина не спеша двинулась «по следу».
След привел ее к невзрачному дому, явно не новому и давно не ремонтировавшемуся. Огненная дорожка заходила в подъезд и тянулась наверх. Где и обрывалась у одной из дверей.
Ирина хмыкнула и постучала в эту дверь. Будем играть по правилам.
За дверью засуетились. Через некоторое время скрипнуло, и она открылась. На пороге стояла пожилая женщина, кажется, цыганка – голова была перемотана пестрым платком, из-под которого выбивались черные пряди, а в ушах покачивались крупные серьги из дутого золота..
— Вот паршивец, — хмыкнула она. – Все-таки хвост привел. Ты маг, девочка.
— Маг, — кивнула Джарская. – С хорошим стажем. Так что советую вернуть мне мои вещи. И я не буду вас отправлять туда. Где такими как вы занимаются.
— Так ты оттуда? – ахнула цыганка. – Заходи, деточка. Сейчас этот остолоп вернет вещи и извинится перед тобой. Если бы мы знали…
— То обворовали бы другого?
Цыганка потупилась и затеребила подол заношенной широкой юбки.
— Хотя мне, по большому счету, плевать. Меня волнует только мое имущество. И даже сжигать я вас не буду. – добавила Ирина. Ее собеседница неожиданно насупилась.
— А ты, девочка, не больно-то грози. Не знаешь, на кого нарваться можешь. Одно дело – слабая старуха, которая только и может, что оборвать твою ниточку, другое…
— Что другое?
— Ничего. Заходи.
Ирина переступила через порог и вошла в типичнейшую коммуналку. Теперь здесь явно правил баг цыганский табор. Из одной комнаты вывалился чумазый цыганенок с дорогущей сумочкой наперевес и торопливо вручил женщине.
— Простите! – забормотал он. – Я ж не знал…
— Да ну тебя! – хмыкнула Джарская и собралась уходить, когда ее задержала старуха.
— Не гнушайся, девочка, пройди в комнату. Я извиниться за внука хочу.
— Да ну тебя! – повторила Джарская – ей было противно находится здесь — уже повернулась к двери, когда старуха цепко схватила ее за кисть.
— Ну пожалуйста! У меня есть, что тебе рассказать.
Заинтригованная таким поворотом событий Джарская все же решилась зайти. Комната была на удивление чистой и уютной. Женщина села на опрятный диванчик и приготовилась ждать.
— Гадать будешь?
— Зачем? Я и так про тебя многое знаю.
— И что же?