И даже Лис, это рыжее недоразумение, головная боль ИПЭ, даже он, при желании, мог бы выглядеть внушительно… Разумеется, если «косплей оговаривал сего». Но ведь мог бы…
Маленький кумулятивный снаряд направленного действия «разгневанный капитан ан Аффите» вызвал исключительно повальный каваизм лаборанток и попытку завязать с ним знакомство какого-то неизвестного, но явно в неправильную сторону ориентированного типа.
Тем не менее, до лаборатории возвращенец добрался.
Патетично возникнуть на пороге тоже не получилось. Его попросту не было видно из-за нагромождения научного оборудования на столиках. Эфла быстро определил количество народу в лаборатории на слух. Они суетились и торопились, даже не ведая, что инспектор уже в прямом смысле слова на пороге.
-Всем оставаться на местах!.. – рявкнул капитан, делая шаг вперед – Попытка оказать сопротивление будет приравниваться к злоумышленному саботажу!..
-Это ограбление? – пискнула из угла какая-то девушка. Эфла мимоходом одарил ее подозрительным взглядом. Барышня вполне в его вкусе – и грудь, и бедра, и очертания мягкие, и волосы пушистые, длинные…
-Это – ревизия – сквозь зубы процедил он – Всем по местам, приготовится к докладу.
Метания лаборанток из угла в угол он сносил стоически только первые десять секунд. Но потом «не вынесла душа поэта» и ан Аффите довольно громко, и не выбирая выражений, пояснил, что сейчас происходит, что будет происходить, и что случится, если стая безмозглых куриц не заткнется, и не перестанет создавать повышенный шумовой фон. Что, кстати, является нарушением Законодательства РФ, ибо допустимый уровень шума составляет не более 80-и децибел, а здесь на лицо все 160.
Следующие три часа можно было смело заносить в бесцельно прожитые. Если, конечно, слово «прожитые» можно употреблять по отношению к зомби. Пусть даже и малоизученного четвертого типа.
Лаборанток было семь человек, три из которых исподтишка стреляли в него глазами. Эфла с огромным трудом подавил желание ответной стрельбы, только из табельного ПМ-а.
Карина Миловайко была отправлена составлять список потраченных реагентов, Сюзанну Нельгва в слезах увела Катерина Павская, писать отчеты за последние полгода, Сянь Пао скорчила недовольную мордочку, но все же подхватила дезинфицирующие средства, и отправилась наводить порядок в подсобке. Киелва Наешо потащила на регистрацию оборудование без инвентарных номеров. Грета Бриш отправилась прямиком на ковер непосредственному командованию, имея при себе рапорт о растрате казенных средств. У Елены Орловой проколов не обнаружилось.
Эфла проверил и перепроверил. Не обнаружилось. Не было. Бумаги в порядке, ингредиенты записаны, колбы помыты, даже шапочка как у хирургов имеется. И маникюра нет. Подозрительно-о-о…
Капитан пристально поглядел на последнюю соискательницу на место «безмозглой курицы». Нет. Эта девушка на курицу если и тянула, то явно не на безмозглую. Она знает больше, чем говорит, она думает больше, чем позволяет это заметить. И она держит свои дела в порядке…
Эфла с сожалением попрощался с планами на вечер, имевшими прямое отношение к составлению очередного допкурса для его новеньких. Его ждало светлое будущее в виде долгого-предолгого разбирательства по поводу и без…
-Итак, вы утверждаете, что ваши изобретения в количестве четырех штук, поступили в активное пользование вашего подразделения без соответствующей документации?
-Д-да-а…
-И вы ни разу не пытались восстановить статус-кво?
-Н-н-у-у…
-Да или нет?
-Да – был ответ шепотом, едва слышным откуда-то из-под стола. Эфла в очередной раз дернул бровью.
-Де-факто вы можете подпадать под статью о сокрытии информации – сообщил капитан, просматривая бумаги – Де-юро вы, скорее, жертва, нежели злоумышленник… Агент Орлова, вы не могли бы вылезти из-под мебели? Я вас не вижу. Благодарю. Что еще вы можете сообщить мне о патентировании ваших изобретений?
Затравленное озирание по сторонам, косой взгляд под стол, с надеждой, и на капитана – без оной, был ему ответом. Елена была перепугана до полусмерти.
-Ну… Это же так… Я для себя, это не так уж и важно… — забормотала она
-Агент Орлова – Эфла печатал каждую букву так, словно самолично загонял гвозди в крышку гроба спокойной жизни собеседницы – Если я говорю вам, что это важно, значит так оно и есть, и… Да? – последнее было сказано в телефонную трубку, запищавшую во время беседы. На протяжении их разговора мобильный звонил раз двадцать. Каждый второй-третий разговор сопровождался злобным матерением кого-то, и выдачей ЦУ с клятвенным обещанием написать с этого дела рапорт и открутить голову. И еще неизвестно, в каком порядке.
-Одни идиоты кругом… Агент Орлова!
-Д-да?..
-Мне этот стол нахрен убрать из лаборатории, чтобы вы под него не ползали? Вы агент, или тряпка, черти бы вас побрали?! Работать будем?!
-Д-да, конечно!..
-Ну хоть что-то. Докладывайте по первому препарату. Кем, как часто, с какими целями и последствиями использовался. Рапорты есть?
-Есть отчеты групп, я подшила – торопливо сообщила агент Орлова, выскользнула ужиком из-за стола, и отправилась копаться в здоровенном шкафу, что стоял у противоположной стены. Эфла оценивающе оглядел стопки папок. Аккуратные стопки. В душу закралось недостойное желание сманить Орлову к себе на должность секретаря. Обычно-то секретари у него не задерживались – максимум, неделю могли провести в обществе Эфлы ан Аффите, после чего подавали заявление об уходе. А тут – прямо идеальная кандидатура…
Однако это проявление личных чувств было отметено с подобающей добросовестному агенту ИПЭ решительностью. Несомненно, этому самородку место в лаборатории. Пусть изобретает, проводит свои эксперименты, ну, и так далее, по списку. Заставлять девушку разбирать бумажки при таком потенциале просто кощунство.
-Вот, сшито по месяцам, а вот – выкладки аналитического центра…
-Хорошо.
Светло-голубые глаза немного округлились. Кажется, агент Орлова только что поняла, что ее собеседник вообще знает такое слово, как «хорошо». По законам жанра злобный и въедливый капитан должен был полезть в одолженный у Вонтолы словарь, дабы прояснить для себя это понятие…
Личность собеседницы вызывала у Эфла самые противоречивые чувства. С одной сторону – отличный ученый и исследователь, добросовестный работник, лояльный сотрудник и ценный агент. С другой – слишком все гладко. Это настораживало. Рабочая паранойя, это, конечно, наше все. Но иногда срабатывает, и жизнь спасает. И пусть в случае капитана ан Аффите спасать уже нечего, однако это еще не значит, что все так хреново. Что спасти, Эфла найдет. Не факт, что свое, но найдет.
Через три часа подробного разбора по всем пунктам агенту Орловой удалось лицезреть зрелище, по своей редкости соперничающее с северным сиянием в Африке: вполне удовлетворенного проделанной работой капитана ан Аффите. Он изучил ее записи, нашел из более чем приемлемыми, по ним проверил несколько Архивов, и написал штук с тридцать рапортов на кого только возможно, в том числе три на нее и два на самого себя. Елена не сомневалась, что Железный Феникс, узрев эти художества, возведет глаза к потолку (на котором и так красовалось оплывшее пятно от таких взоров. Его закрашивали где-то раз в месяц, но помогало ненадолго) и жалобно спросит, за какие такие прегрешения ей ниспослан мертвый формалист. И что можно совершить, дабы искупить свою вину. А потом позовет ан Аффите на ковер, отчитает по его же собственным рапортам, услышит привычно-безупречное «есть, товарищ майор» и на том все кончится.
Однако всю эту идиллию, как нельзя более некстати, испортил непредвиденный фактор. Он застыл на пороге, обводя помещение пытливым взглядом застигнутой на перегрызании проводов крысы.
Агент Орлова осеклась на середине фразы, и зачитавшийся Эфла мимоходом отметил с раздражением, что собеседница снова утратила такую полезную в общении способность, как произносить более десяти слов зараз. Подняв голову, проследил за взглядом девушки. Кивнул.