После очередного переворота я оказался на ногах. Инерция ударной волны продолжала тащить меня к быстро приближающемуся борту. Я уже не кувыркался безвольной тряпичной куклой, а скользил, пытаясь ногами и левой рукой замедлить движение. Каблук сапога задел оборванную цепь ограждения и она гулко звякнув, перевалилась за край, с металлическим шелестом заскользив по кольцам держателей вниз, к мерно проплывающим под нами пышным облакам и такой далекой земле.
Правый каблук уперся во что-то жесткое. Получив опору, находясь уже на самом краю готовой принять меня небесной бездны, ушел перекатом вперед и влево. Прочь от мостика и падающих на мою голову острых мифриловых лезвий.
Топоры с противным хрустом впились в деревянную палубу. Хлопнула пробитая труба, протянутая под настилом и подающая пар от котлов к баллонам накопителей. Фигуру варвара окутало облако раскаленного газа.
Он вырвался из окружившего его белого марева спустя какие-то доли секунды. Разъяренный, обнаженный по пояс, оплетенный ремнями и заляпанный синей шелушащейся от жара краской. Рычащий гигант, с бордовой от многочисленных ожогов, пузырящейся кожей и несмотря на раны, ловкий как кошка, сильный — словно медведь, быстрый и резкий как…
— П-шра! — нога, в обмотке из шкур врезалась в мое подставленное под удар и закованное в сталь предплечье.
Ну это он зря! Как бы этот воин ни владел своим оружием, какой бы всесокрушающей мощью не наделил его полученный им подкласс и какие бы мышцы не имело его новое нарисованное тело — он оставался всего лишь провалившимся в этот мир игроком. Дрищем, с окончательно слетевшей после попадания в новый мир крышей. Человеком, который полностью потерял всякое чувство связи с реальностью в тот момент, когда осознал дарованную ему бывшей игрой власть над окружающими.
Подобный удар не был предусмотрен «системой». И оказался неумелым, плохо поставленным, и многое говорившим о моем противнике. Так затюканный ботаник, выползший после уроков в уже опустевший школьный двор, со всей своей силы и со всей накопившейся за долгий день злостью бьет забытый кем-то футбольный мячик. Пинает, промахивается и падает толстым задом в грязную лужу.
Перехватив его стопу второй рукой, я рывком крутанул ее, всем своим телом чувствуя хруст ломающегося сустава и тут же встал на ноги, отталкивая от себя и тем самым опрокидывая варвара. Затем, не мешкая ни мгновения, отпрыгнул в сторону и накинул на себя одно из немногих оставшихся у меня заклинаний — колдовскую невидимость.
Воин по-обезьяньи перекатился через спину, оставляя за собой на палубе дорожку пенной слюны и ловко поднялся, несмотря на очередную нанесенную мной травму. Бормоча что-то, он закружился на месте, словно мельничными крыльями вспарывая воздух своими секирами, оставляющими четкие турбулентные следы в воздухе.
«Джаггернаут» — яростный боец, продолжение ветви развития обычного воина, добраться до которого мечтали многие игроки… Рожденное для войны и только для войны существо. Избранный, способный одним своим воплем переломать кости обычного человека. Закончив вращаться, словно сошедшая с ума юла, он замер, прислушиваясь.
Варвар обвел опустевшую палубу, своими маленькими, злыми глазками, нездорово поблескивавшими из-под лицевой маски. Взгляд у него был нехороший, замутненный поволокой безумия, навеянного единением с битвой. Он сделал шаг, припадая на искалеченную ногу. И только тогда заметил вывернутую под неестественным углом стопу, а затем с чувством сплюнул на палубные доски, всем своим видом выражая презрение.
— Где ты! Тварь! Сражайся честно, ублюдок! — голос его все еще бы вполне обычным, с легким рязанским акцентом, однако уже начавшим меняться, подстраиваясь под новое тело.
Ну да, ну да. Честность — наше все! Вот только понятие это очень и очень относительное. Честен ли поединок между несущимся на полной скорости самосвалом «БелАз» и человеком с противотанковым гранатометом? Как по мне — может быть. А если владелец самосвала или тот, кто поставил на водителя БелАза много денег, заберет у человека оружие? Для машины мало что изменится, а вот для его противника…
Сравнение образное, но верное. В моем случае! Убрав в ножны бесполезный в борьбе с этим не чувствующим боли монстром эспадон, я, укрытый пологом колдовской невидимости, и из-за особенностей заклинания — тишиной, словно гадюка под камнем ждал подходящего момента. Трудно рассчитывать исключительно на свои силы там, где балом правит магия и даже обычные воины поголовно имеют какие-нибудь сверхспособности.
Трудно — но можно и нужно! Жизненно необходимо!
Джаггернаут, взрыкивая при каждом шаге, поковылял к ведущему в рубку мостику. Иногда он взмахивал оружием, рассекая пустоту, опасаясь, наверное, что я подкрадусь к нему как ассасин и ударю в спину. Еще несколько шагов и варвар оказался рядом с уже слабо чадящим паром пробоем, в проломанной им же самим палубе. Как раз напротив того места, где одна из канонерок, так я назвал для себя лодки пиратов, врезавшись бронированным килем в гондолу дирижабля, снесла ограждение, разорвав бортовые цепи.
Проорав что-то невнятное, он еще раз чиркнул лезвием топора по воздуху. Рука его, повинуясь могучему замаху, ушла далеко за спину и я не упустил свой шанс.
«Если что-то в этом мире нельзя сделать игровыми методами, это нужно делать неигровыми!» — вот мой нынешний девиз и единственный способ выжить.
Моя ладонь крепко сомкнулась на оторочке подбитого мехом кожаного наруча. Ремни, удерживавшие наплечники заменили собой привычный отворот куртки. Я выпал из невидимости перед самым носом у джаггера и он дернулся от неожиданности, позволив мне выйти на самый, что ни на есть классический «бросок через плечо». Подвернулся, приседая и чувствуя, как напряженное, заросшее банками мышц тело нагружает спину. Прицелился в облачную пустоту и распрямляясь, рванул изо всех своих сил…
Глава первая
Дождь словно заведенный лил всю ночь и закончился лишь перед самым рассветом, что бы уже через каких-то жалких полчаса ударить с новой силой. Казалось, что водная стихия отыгрывается на людях выпустивших на свободу огонь, позволив ему сожрать целую деревню.
Дарейские стихийные маги, мои новые коллеги из Тайной стражи клялись и божились, что это не их рук дело и не реакция на тот внезапный ливень, который они устроили, дабы потушить пожар — а вполне естественное явление, вполне нормальное для этого времени года. На дворе оказывается, была глубокая осень. Хотя как по мне — так она ничем не отличалась от обычного подмосковного лета.
Ярость природы, вкупе со смещением каких-то там высших сфер и прочим антинаучным шаманизмом вывели из строя походную площадку телепорта, оказавшуюся в этой реальности жутко нестабильной штуковиной. Так, что возведенный возле обгорелых руин Кренингсбургновки временный лагерь, который изначально предназначался для бывших игроков-землян, на целые сутки оказался оторванным от окружающего мира лютующей непогодой, что совершенно не добавляло мне хорошего настроения.
Моя японская спутница, словно под землю провалилась. Я не нашел ее следов на пепелище трактира, не было ее среди уцелевших во время пожара и среди тех игроков, кто погиб в тот злополучный день и побродив по изнанке этого мира в качестве скорбного призрака через несколько часов возродился на местном кладбище. Личные сообщения, которые я периодически посылал Касуми в приватный чат, загадочным образом утыкались в некий блок, а затем система и вовсе сообщила мне, что персонажа с таким именем в Ортене не существует.
Несмотря на ненастье в лесах вокруг Кренингсберговки вовсю шныряли имперские разведчики, как бывшие НПС, так и игроки уже успевшие как, оказалось, пристроиться на государственную службу. Рейнджеры и друиды разных мастей и подклассов, а так же пистольеры-сталкеры выискивали представителей напавшей на деревню гильдии «Око Орды», которых видели на опушке леса местные жители и некоторые игроки.
Для меня же непогода принесла с собой еще несколько открытий, чудных и неприятных. Ортен еще раз доказал, что он более не игра в которой возможности всех персонажей более менее равны. А произошло это рано утром, когда я, издергавшись за ночь, решил сам отправиться в лес, искать пропавшую Касуми. На самом деле, я настолько вымотался, что мне даже и в голову не пришел, казалось бы, простой и логичный вопрос: «На я собственно рассчитывал?»