Кровь стукнула в виски. Я как будто снова пережил всю ту боль и унижения последних месяцев. С каждым стуком сердца, с каждым шагом приближающегося архонта из головы вымывалась частичка моего обычного благоразумия.
- Мастер нужно бежа... - пискнула фея, и тут же удивлённо спросила. - Что вы делаете.
«Использую свой коронный приём!» - еле-еле компонуя из слов некое подобие мысли подумал я в ответ, изо всех сил упираясь ногами в стену ниши и налегая спиной на статую лучницы.
Не знаю... может быть я окончательно сошёл с ума, раз решился на подобное, а может быть я дурак. Хотя нет - скорее просто дурной. Не полезет нормальный человек с голыми руками на танк. Не ходят мыши войной на драконов, а я вот полез. Меня как будто подменили. Я хотел крови и желал её немедленно. Прямо здесь... вот в этом самом месте!
Тяжеленная статуя поддалась в тот самый момент, когда Аугусьтиен как раз находился напротив. Колдовское поле скрыло от архонта тревожный скрип, который издала бронзовая эльфа. Однако маг всё же что-то почувствовал.
Он остановился, тревожно оглядываясь, и в этот момент лучница обрушилась на него всем своим весом. Конечно, статуя вряд ли могла навредить этому почти богоподобному созданию. Он упал скорее не от удара массивным луком, пришедшимся в плечо, а от неожиданности. Каким бы ни был его персонаж - кем бы ни был сам Аугусьтиен - инопланетянином, иномирянином или третьесортным фантазёром, поступил он как обычный застигнутый врасплох человек.
Архонт сделал шаг назад, нога его подвернулась и когда статуя накрыла его, повалился вместе с эльфой на землю. Я тут же выпал из невидимости, но мне было уже всё равно. В «Внезапной Вспышке» я оказался у него на груди, окутывая тело моего мучителя тысячами почти безвредных для этого монстра молний.
«Ануне Бледная делится с вами своей силой! Установлена целистиальная подкачка. Вы ощущаете наполняющую вас прану тёмной богини».
«Внимание! Вы получили 15 единиц «порчи». Общий уровень искажения: 30 из 100»
Я даже не заметил пронёсшейся по телу волны жуткой боли. Главное, что почти не наносящие моему врагу урона разряды, тем не менее, исправно сковали на несколько секунд могучее тело мага. А большего мне и не нужно.
Шесть долгих месяцев я представлял себе эту нашу встречу. Полгода я размышлял о том - что поможет мне справиться с архонтом. Анализировал все свои битвы, и сейчас, точно знал, что буду делать. А не поможет - ну так что ж! В следующем году или через несколько десятков лет, Ортен снова подарит мне шанс...
Я был безоружен... да и никакая из доступных мне железок всё равно не в состоянии повредить Аугусьтиену. Мои паладинские и даже терминаторские способности - бесполезны... Ну и что, зато я много и часто дрался в детстве на улице, обладал кое какие ми познаниями в рукопашной и что самое главное - был зол, от чего готов рисковать. А ещё - у меня были те самые несколько секунд, форы.
Упав на грудь Аугусьтиена, словно борец, на лежащего противника, прижимая его руки к земле коленями, я с размаху воткнул указательный и средний палец в глазницы ещё не понявшего, что происходит мага. Брызнула кровь. Густая, чуть фиолетовая, в вперемешку с белёсыми студенистыми остатками глазных яблок.
Чат запестрел какими-то сообщениями, но мне было не до них. Ослеплённый архонт открыл, было, рот - что бы заорать или может завизжать, он я тут же вбил в него первое, что попалось под руку. Мешочек с каким-то круглым камнем внутри, сорванный с пояса моей жертвы. Зарождающийся звук захлебнулся, но я для верности ещё пару раз приложил по нему кулаком, проталкивая предмет глубже и глубже в окровавленную глотку.
Выделенное мне «Вспышкой» время подходило к концу и уже чувствовалось, как могучие мышцы моего мучителя, напрягаются и я вот-вот, словно пушинка слечу с его тела, сбреженный единственным могучим движением. И тогда я сделал последнее, что хотел - схватив гада обеими руками за подбородок и затылок - резко рванул его голову вбок, словно бы откручивая какой-то большой вентиль.
Хрустнули шейные позвонки. Кажется, тело его обмякло, но мне было всё равно. Я проворачивал и проворачивал его голову, словно бы стараясь выкрутить её из непропорционально широкой грудной клетки.
На спину как будто подвесили тяжёлый рюкзак. Я же видел только свои ставшие очень большими руки. Тонущее в них лицо... Фиолетовые дыры глаз, размозженный рот с осколками белых зубов, на какую-то долю секунды, появляющиеся из распухших ладоней. Оно издевательски пялилось на меня, словно бы говоря: «Старайся... Старайся... всё равно у тебя ничего не выйдет!» и отворачивалось, что бы через секунду снова взглянуть прямо мне в душу.