Но должна отдать тебе должное – ты меня удивил. Я ожидала услышать нечто, типа рассказа про тайного агента ФБР, чем бы, на первое время, удовлетворилась, но это… Нужно быть самой распоследней лохушкой, чтобы принять твой опус за чистую монету! И такой же дурой, чтобы продолжать после этого какие-либо отношения. Маг хренов…
Да, знаешь, окажись ты хоть… бухгалтером велосипедного завода, живущим на съемной квартире, я была бы рада нашей связи. Но после такого… откровенного развода мне не хочется иметь с тобой ничего общего… Стой, что ты делаешь?!
Я не винил ее в том, что она мне не поверила. И не обижался на столь резкие слова. Услышь я, на месте обычного человека, такую историю, то, наверное, самое безобидное, что сделал бы – это рассмеялся в лицо! Но мой-то рассказ, как раз, и не был фантазией больного воображения, поэтому следовало идти до конца. Выкладывать из рукава последний козырь!
Не прерывая Настину гневную тираду, я подошел к парапету балкона, взялся за него обеими руками, и, хорошенько подпрыгнув, сиганул вниз! Как раз в этот момент прозвучало ее запоздалое «стой…». Боковым зрением увидев, что она ринулась за мной, видимо желая как-то удержать, и… зависнув в воздухе, в метре от края балкона, я наблюдал за сменой выражения ее лица и глаз. Там и вправду было на что посмотреть! Особенно интересен был контраст взглядов – от презрительно прищуренных, через испуганно распахнутые, и до «глаз по пять копеек», от крайней степени «офигевания». Но, это было только начало представления. Хотя, можно было, наверное, ограничится и этим – думаю, мало кто из ее знакомых умеет летать…
Прошептав заклятие, я облачился в свой доспех. Настя же, медленно пятясь, уперлась в стену. Думаю, она уже мало что соображала, но, все же… Из моей поднятой руки вырвался огненный болид, и, взлетев достаточно высоко, (но так, чтобы ей было видно!) взорвался россыпью огненных искр, имитируя огромный салют.
«Прибалконившись», я понял, что чуточку перебрал с демонстрацией. Широко распахнутые глаза со страхом и непониманием смотрели на меня неотрывно. А губы конвульсивно подрагивали, произнося лишь одно слово:
– Как… как… как…
Опасаясь за ее рассудок, я подошел вплотную, отбросил прядь волос и легонько коснулся виска, одновременно шепча заклятие, повергающее эту Фому в юбке в пучину глубокого сна. После такого шока человеку просто необходим долгий здоровый сон! Тем более, что следующий день обещал быть не из легких! Сколько должно прозвучать извинений! И вопросов. Да, я предчувствовал очень много вопросов…
11.08.20…г., 3.30 ночи
Осторожно прикрыв дверь в комнату со спящей Настей, я снова вышел на балкон. На плоской кромке парапета, как всегда, лежала дежурная пачка сигарет, воспользовавшись заманчивыми услугами которой, я тупо уставился в ночь, полностью погружаясь в свои мысли.
Правильно ли я поступаю? Этот вопрос периодически беспокоил меня, заставляя обдумывать некоторые свои поступки снова и снова. Что бы сказал в этой ситуации Александр?! Мой учитель и, наверное, единственный настоящий друг. Скорее всего, он, как в старые добрые времена, взял бы хлыст подлиннее, и от души отходил, вдалбливая в мою неразумную голову, что связываясь таким образом с людьми, я приобретаю очередное слабое место, уязвимость, через которую, при случае, на меня можно оказывать давление. Не говоря уже о непосредственной опасности, которой подвергается сам объект моего… интереса.
Но я, в конце концов, живой человек! И, не говоря уже о моем неоспоримом праве на ошибку, мне просто необходим был кто-то, кто будет, элементарно, любить меня, ждать дома, дарить человеческое же тепло и ласку. Кто-то, кто будет непосредственным воплощением того, за что я борюсь! Не абстрактное «правое дело», или размытое «человечество», а то, к чему я ежедневно прикасаюсь, кого люблю и о ком забочусь.
Может, я старею уже, меняюсь, становясь все больше меркантильным и себялюбивым, но, как я уже отметил, я – живой человек! А таким просто необходимо, для поддержания нормы психики, хоть что-то человеческое. Неилионское…
Направляясь в свою спальню, несмотря на нахлынувшие душевные метания, я чувствовал, что результат встречи был именно такой, как мне хотелось. И что я все сделал правильно.
Кроме одной детали.
Тихонько, чтобы не разбудить мирно сопящую Соню, я вошел в ее комнату, и, присев рядом, начал быстро читать специально составленные для этого случая заклятия.
За время ученичества в меня, молодого и горячего, вбили (частенько и лозами!) множество различных знаний. Тогда это казалось просто потерей того времени, которое я мог потратить, например, на овладение очередным видом оружия, или составление нового заклятия, но, к счастью, мои менторы были неумолимы. И, к счастью же, искусство врачевания было среди тех, коими мне полагалось владеть, дабы магистрат признал меня достойным быть преемником Александра. И сейчас я, благословляя учителей за каждую красную полоску на моей… э… спине, с легкостью разобрался в том, что было необходимо сделать для того, чтобы избавить дочь Насти от того, что в мое время называлось, столь иронично в ее случае – «волчьим семенем».