Тогда все, без исключения, кто носил звание Олимпийца, объединились, и повергли его в бою. Но, ни уничтожить, ни даже до конца развоплотить своего противника они не смогли. Говорят, он так и содержится в Тартаре, в своем теле, только связанный, обездвиженный, лишенный сознания…
– Но, что же случится, когда он станет свободен? Или уже стал? Я совсем запуталась во временах!
Я усмехнулся.
– Думаю, любой из нас – тех, кто пришел в ваше время, дорого бы дал за ответ на этот вопрос! То, что Греческие Боги перестанут (уже перестали!) контролировать его путы – это бесспорно. И то, что его нет в моем прошлом – это тоже факт, иначе мы сейчас не сидели и не беседовали бы с тобой… И тут мы подходим к двум самым очевидным вариантам. Первый – наиболее вероятный – новый Бог его, попросту, уничтожил. Как опасного, неконтролируемого соперника. И второй – очень нехороший – он объявится здесь, у нас, синхронно тому моменту в прошлом, когда падут его оковы.
– Но как же ты… вы с ним справитесь, если даже Боги…
Настю трясло. Похоже, она чересчур сильно и близко к сердцу восприняла мой рассказ! Я подсел поближе, обняв, прижал к себе ее тонкое хрупкое тельце. Сказать о том, что из моей головы тут же улетучились всякие там Тифоны, это – ничего не сказать! До этого момента мы лишь держались за руки, гуляя, или отдыхая где-нибудь. Но и от прикосновений к рукам ее меня словно бы прошивал разряд электричества, а тут… Она умостилась на моей груди, и тихонько, без слез, вздрагивала, как от налетавших порывов ледяного ветра.
– Не знаю, родная, – это слово буквально рвалось из меня наружу, просясь быть произнесенным, – не знаю. В конце концов – нас много. Те же Скилла и Эмпуза – дочери Богини Гекаты – очень могущественные маги. Да и я не лыком, как у вас говорят, шит! Ахилл вообще неуязвим ни для какого оружия…
– А как же его пята? В преданиях сказано, что его можно убить, поразив в пяту… – Настя успокоилась, и лишь тихонько, как ребенок, мурлыкала у меня на груди.
– Разве что защекотать до смерти. – Я мысленно отдал дань уважения фантазеру, придумавшему такую нелепицу! – Мы обязательно найдем выход…
В этот самый момент дом сотряс тяжелый, мощный толчок, словно исполин ударил в него исполинским же тараном!
11.08.20…г., 5.00 вечера
Настя единым духом рванула в соседнюю комнату, где играла Соня, а в моей голове, голосом легкого на помине Ахилла, взорвался наш общий канал связи:
– Иокастес! Это Агдистис! Он рвется прямиком к тебе!
Под спудом натиска демона в доме посыпались окна. И это несмотря на то, что он был целиком накрыт моими щитами. Без них здание разлетелось бы в щепки еще после первого удара мятежного полубога.
Быстро оценив всю опасность ситуации, я, облачась в доспехи, сгреб в охапку женщину с ребенком, и стремительно вылетел в оскалившийся осколками оконный проем.
– Откуда он взялся? – В моей голове, подключенной к каналу, слышался галдеж.
Почему я не почувствовал ни открывающегося портала, ни приближения столь исполинской силы?!
– След затухает в районе Владивостока.
– Владивостока? Лисандр!!! Ты что, проспал???
Ответом моему гневному вопрошению была тишина. Тишина, от которой болью сжималось сердце и гневом сводило скулы… В мозгу, со скоростью молний, один за другим возникали планы – как загнать демона, поймать его и разодрать на части голыми руками! Но я нес сейчас груз, не менее ценный, чем погибший побратим, поэтому…
Заложив крутое пике, изменяя траекторию полета, я вскоре буквально рухнул на лужайку перед зданием, в котором находилось ведомство Вячеслава Алексеевича Таранова.
Еще в самом начале, перед вылетом из разбитого окна, я, предусмотрительно, погрузил Настю и Софию в сон. Потому как не думал, что психика их способна безропотно вынести такое! И сейчас, неся обоих на плечах, я подошел к большой деревянной двери, не имея возможности постучать, с силой двинул в нее правой ногой. Я очень спешил.
Запоры не выдержали – дверь распахнулась, являя охрану, разбегающуюся в стороны, наводящую на меня прицелы своего оружия.
– Отставить! – Казалось, Таранов только и ждал, когда же я появлюсь – он находился здесь же, в просторном мраморном холле. Подойдя ко мне, не проявляя ни грана страха, подобно персоналу, практически буднично, произнес, – Константин Андреевич, как это понимать?