– Нужна кровать, или носилки!
– Иди за мной. Врач? Лекарства?
– Нет, они спят. Придут в себя через полчаса. – Я собрался с духом и произнес слова, против смысла которых протестовало все мое естество. – Ты говорил что-то о сотрудничестве… Я мог бы…, э, оказать несколько услуг…, если ты спрячешь женщин на некоторое время. И защитишь, если понадобится…
– Защищу? От чего? Ты можешь объяснить толком, что происходит?
– Толком – слишком долго. Объясню, когда вернусь за ними.
– Хорошо. В этом здании есть противоракетный бункер…
– Нет! Вывези их из города. Как можно скорее!
– Вывезти? – Наконец он выказал первые признаки непонимания. – Хорошо. Но куда? Западная подойдет?
– Не говори мне! Мне не нужно знать, где они будут находиться! Когда все кончится, я приду сюда.
– Что кончится? – Непонимание в голосе Таранова сменялось гневом и раздраженностью. – От кого я должен их защищать? Какими средствами…
Но я уже произнес заклятия телепортации. Для него это выглядело так, будто я просто перестал существовать в этой точке пространства. А для меня – короткая вспышка света, и… ошеломляющий удар – словно с разгона о невидимую преграду. Но я знал, что это такое! Это был очередной привет от сына Зевса Агдистиса…
В той версии мифологии, с которой я ознакомился в этом времени сказано, что он – божество, мощь которого страшила и вызывала зависть Олимпийцев. На деле же, он был одним из немногих их общих детей, чье зачатие и рождение они планировали. Ребенок удался на славу! Исключительные обучаемость и способности прочили появление в мире одного из самых сильных магов, способного встать в один ровень с Триедиными.
Однако Агдистис выбрал иной путь. Взяв в жены смертную женщину, он объявил отцу и матери – Зевсу и Европе – о своем решении жить жизнью обычного человека.
Но позже, в результате несчастного случая, она погибает, и всего искусства мага-недоучки не хватает, чтобы спасти эту жизнь. Зевс же, в ответ на просьбу о помощи, сказал лишь, что, во-первых, негоже детям Богов связывать жизнь со смертными, а во-вторых, нужно было лучше учиться, чтобы быть в состоянии помочь себе самому.
После этого случая имя Агдистиса надолго исчезло со страниц истории. И появилось вновь, определяя уже предавшегося злу демона, поймать и заточить в Тартар которого стоило Богам и их слугам очень большой крови.
После Сфено, он был самым сильным и опасным нашим противником за все время. И, однозначно, самым умным. Едва появившись, он сходу разобрался в ситуации, и, уничтожив первого, кто преграждал ему путь к свободе, напал на меня – руководителя всей группы. Похоже, что его план сводится к уничтожению главы с последующим отловом остальных поодиночке.
… Окружив себя елико возможно сильным щитом, я направил полет к границе города. Это был мой первый дневной бой, и я не хотел делать его достоянием общественности.
Не ошибившись в предположении, что демон бросится преследовать свою жертву, я мчался вперед, наметив небольшой подлесок, высокие деревья которого скроют от посторонних глаз предстоящую баталию. А она, судя по нарастающему давлению на мою защиту, предстояла нешуточная.
Не снижая скорости, рухнул, со всего маху, неподалеку от первых деревьев. И, едва осела поднятая моим приземлением пыль, я увидел его – моего противника! Ростом такой же, он был намного шире в плечах, а рельеф мускулатуры, бугрившийся под одеждой, был под стать его сводному брату Гераклу.
Он шел прямо, сжимая в правой руке гигантский фламберг, по сравнению с которым мой длинноклинковый бастард казался просто тростью… Но оружие Илионов ковали Боги, поэтому я, без излишних сомнений, пошел навстречу.
Его атаки мечем синхронно сопровождались и магическими ударами. Я же, стремясь понять пределы его сил и мастерства, пока больше защищался, чем нападал. Парировал, отбивал, блокировал, уворачивался, избегая ситуаций, в которых блок неизбежно должен быть сменен контратакой. Но, к моему разочарованию, ни вывести моего противника из душевного равновесия, ни заставить использовать какую-либо изощренную магию, я не мог. А он, с ритмичностью молотобойца, наносил и наносил относительно несложные удары, и использовал не слишком сильную магию.
По истечении, примерно, минут двадцати поединка, я забеспокоился. В сознании все чаще стала мелькать мысль о том, что Агдистис готовит какой-то подвох или маневр. Возможно, он тоже хочет, перед решающей атакой, заставить меня раскрыться по полной, а, возможно, просто усыпляет бдительность. Ни тот, ни другой вариант не сулил ничего хорошего, поэтому необходимо было немного форсировать события. Для этого, отбив очередную атаку, я послал ему прямо в лицо мощнейший разряд электричества. Он выхватил его практически сантиметре от кожи, и… ничего. Ничего не изменилось ни в стиле его атак, ни в мощности используемой магии.