Второй ярус, на который вела полуоборотная винтовая лестница, оказался складом оружия. Заполненным до отказа. Пораженные исследователи рассматривали образчики древнего клинкового, древкового, ударного и других видов холодного оружия, видеть которое ранее доводилось только в музеях, да и то – в полуистлевшем состоянии. Находящиеся же здесь экземпляры выглядели так, словно были только-только откованы; причем по технологиям позднего средневековья! И в этом крылась одна из величайших загадок находки – не говоря уже о металлическом оружии, все – начиная от бумажных манускриптов, заканчивая кожаными ножнами мечей и оплеткой щитов – все было в идеально-новом, нетронутом временем состоянии!
О предназначении третьего яруса долго спорили. Он представлял собой обширную, двадцать пять на двадцать пять метров комнату, и – абсолютно пустую. Были выдвинуты несколько теорий – от древнего «бомбоубежища», до ритуально помещения перед входом в склеп, которым, собственно, и был четвертый, последний уровень.
В последующую неделю неспешно располагались по выбранным ими рабочим местам. Оборудование, в большинстве своем, было снесено на третий ярус, где хватило места всем – и Никите Павловичу Дорофееву, с его сложными приборами, и Екатерине Кудрявцевой с Конрадом Джексоном, с их колбами, пробирками и микроскопами.
Профессора Райт, Оливер и Кузнецова обретались, в основном, на первом, где разбирали, систематизировали и изучали весь доставшийся им письменный архив…
– Нет, Эка, не думаю, что он был эпилептиком. В Организации бы знали о таком факте. Скажите мне лучше, – он повернулся к археологам, – вы не замечали, или не обращали внимания на то, чем он, обычно, занимался? Был ли постоянно с вами?
Марьяна и Кристофер переглянулись.
– Да… Собственно, он как-то сразу отделился от нас. И занимался, в основном, теми документами, которые не могли расшифровать мы. Но… нам это казалось логичным – с основной массой архива мы неплохо справлялись и сами!
– Там, на столике, – Волшебник указал на два лежащих свитка, – он над ними работал?
Крис взял один из указанных пергаментов. Развернул.
– Похоже, что да. Это один из тех языков, или систем знаков, с которыми никто из нас прежде не сталкивался.
– Ну что ж… – Макаров спрыгнул с кромки саркофага и взял второй свиток. – У нас есть сорок восемь часов, чтобы расшифровать эти символы. После этого я должен буду доложить о происшествии. При отсутствии обоснованных причин… заболевания Оливера, проект, скорее всего, заморозят… на неопределенный срок… В лучшем случае…
После этих слов в склепе сгустилась тишина.
– Может, – прозвучал необычно глухо голос Кудрявцевой, – подождем заключения врачей? Вдруг он действительно болен?!
Макаров пожал плечами.
– Может и болен. Но, риск прогадать слишком велик… – Отвернувшись, Денис с минуту молчал. – Я не могу заставить вас работать сутки напролет, поэтому просто прошу… помочь. Вдруг, окажется, что от нашей работы будет зависеть жизнь Итана…
Люди молчали. Потом, один за другим, закивали головами – в знак согласия. И дело раздумья, вероятно, было вовсе не в том, что никто не хотел работать сверхурочно. Был страх – один из них уже поплатился за то, к чему они сейчас приступали.
– В таком случае… Начните с токсикологического, бактериологического и радиологического исследования самих свитков. – Волшебник заметно ожил. – Я мотнусь на виллу за своим ноутбуком – некоторые данные в нем, наверное, смогут помочь в работе.
– А мы??? – Инга, стоявшая осторонь, рядом со своими коммандос, вопросительно подняла брови. – От нас будет польза?
– Да, Назарова, разбейтесь на группы по… три человека. Будете дежурить на втором ярусе. Смена караула каждые пять часов. Позже будут еще распоряжения, а пока – приступаем, господа!
– Денис Всеволодович, – крикнула ему в вдогонку Кузнецова, – захватите и мой лэптоп. Кстати, в ноутбук Оливера тоже неплохо было бы заглянуть, но он на пароле! А вы, говорят, неплохо… обходите защиту?!