Сзади кто-то подходил - Астар.
- Гм, Алистер, тебя не затруднит одеться?
- Затруднит, вещи сохнут, - ответил я, не открывая глаз.
Он присел рядом.
- Не то, что бы я был против, но мы, хоть и защищали этих людей, все же являемся здесь гостями, и если хозяевам этих мест, - он выделил последнее паузой, - не нравится наше поведение, будет разумным прислушаться к их требованиям.
- Ты сам-то понял что сказал? - я скосил в его сторону глаза.
- В общем, как командир отряда, настоятельно рекомендую тебе не ссориться с деревенскими, - он встал, - а вечером весь отряд приглашен на ужин, так что постарайтесь вести себя соответственно.
Черт, как хорошо лежалось то. Потрогал сохнущие вещи, ага, как же, влажные еще, не так, как вначале, носить можно, но удовольствие будет то еще. Вздохнул, натягивая рубаху со штанами, а сапоги закинул на плечо, заранее перекинув волосы налево. Так и пошел, мокрый, босой и благоухающий павелем.
Вскоре показался край деревни, и уже было видно, что селение ожило - сновали люди, откуда-то появилась живность, лающая, квохчущая, гогочущая, в общем, стоял гам и шум обжитой местности. А со всех сторон уже слышались шепотки и пересуды, перемалывание косточек и прочие прелести, и все про меня. Вот ведь гадостная баба, растрепала уже по всему селу. Добравшись до искомых трех домов, никого там не обнаружил.
- Дяденька, вы своих ищите? - из-за изгороди выглядывал пацан лет семи, примерно такой же, какого убил совсем недавно. Я кивнул.
- Так они на той стороне все, там амбар старый, там они, - он махнул ладошкой.
Я еще раз кивнул, поблагодарив, и пошел дальше. Ни кишок, ни костей, ни трупов, ничего, только красноватая подсыхающая земля, обильно присыпанная чистым песком. Быстро они подсуетились. Свернув на очередном повороте и пройдя еще мимо двух дворов, в конце дороги увидел упомянутый мальчишкой амбар, действительно старый, с дырявыми стенами и прорехами в крыше, с покосившимися воротами, распахнутыми настежь, и поросшей бурьяном дорогой, подступающей к самому порогу. А оттуда уже были слышны голоса, смех, периодически мелькали фигуры, что-то заносящие внутрь, а вон уже катят какую-то бочку, понятно, решили не откладывать до вечера.
- Командир, - сбоку появился седой и еще пара наших, несущие накрытые полотенцами корзины, из которых недурственно пахло свежим хлебом и мясом.
- Нас подкармливают?
- И еще как, а вечером обещают вообще праздник закатить, как ни как, спасли деревеньку-то! - Уннар был явно в хорошем настроении.
Я кивнул, не останавливаясь.
- А что слышно на селе?
- Да что слышно, судачат о какой-то дури, мол, не все среди нас такие порядочные и все такое.
- Уннар.
- О вас судачат, командир, прибежала какая-то дура и стала нести невесть что, да что с них взять-то, деревенские, - седой сплюнул.
- Не обращай внимания, Алистер, завтра утром нас здесь уже не будет, просто держи себя в руках и все будет хорошо, - из ворот вышел Астар.
- Меня не трогают, и я никого не трогаю, - криво улыбнулся.
Он лишь покачал головой и скрылся внутри, растворившись в царящем вокруг шуме и гаме. По центру уже были составлены столы и мельтешащие вокруг бойцы мотались в деревню, возвращаясь обратно груженые снедью, расставляя добытое и во всю выказывая прекрасное расположение духа. И это после кровавой бойни буквально полдня назад, быстро же они все забывают. Ладно, не думаю, что меня захотят припахать, надо найти укромное местечко и предаться забвению, хочу кое над чем поразмыслить, расставить все по полочкам. Почти никем не замеченный, добрался до заборчика, охватывающего амбар редким окружением, перемахнул его и скрылся в густых зарослях чего-то одуряюще пахнущего, просто перешибающего другие запахи и бьющего в нос, почище кувалды. Надеюсь, хоть здесь не водятся толстые местные тетки.
Суматошный денек, ничего не скажешь. Обступающие вокруг заросли оказались на удивление мягкими и охотно приняли меня в свои зеленовато-фиолетовые объятия. Как же хорошо, где-то там суматоха, беготня, стоит гвалт и оживление, и все это мимо меня, оставляя в стороне, с краю, именно то, чего и не хватало. Так, что же все-таки случилось, провал в памяти не переставал беспокоить ни на минуту. Как научиться это не только контролировать, но и вызывать при желании - вот что волновало больше всего. Мои сознание и тело подкинули просто умопомрачительную загадку, буквально полностью завладевшую моими мыслями, и я хотел ее разгадать, во что бы то ни стало. Вот черт, кто-то шарится буквально метрах в двух от меня. Открыл глаза, шевелиться совсем не хотелось, ну вот, я обнаружен, рядом опустилась Ринам.
- Ты прятался? - губы шепнули прямо в ухо, а руки и ноги уже обвивали меня, словно лианы.
- Хотел выкроить часик тишины, да, видно, не судьба, - делано вздохнул, - отец тебя так и не нашел?
- Нет, но ему не впервой.
- Не жалеешь ты родителя.
- Я слышала, вы завтра уходите?
- Ты хотела сказать, подслушала? - она заливисто рассмеялась, прикрыв рот ладошкой.
- Вечером будет застолье, потом все разойдутся по домам, а ты...
- А я...
- Не наедайся сильно, хочу голодного и ненасытного, хорошо?
- Да, я помню, - и мягкие нежные девичьи губы накрыли мой рот, а потом так же быстро отстранились, и их хозяйка скрылась в зарослях, оставив после себя лишь легкое колыхание зарослей и приятное послевкусие.
Мда, похоже, сконцентрироваться теперь не удастся, организм хоть и подчинялся мне теперь более полно, но протест в паху был сродни бунту - надо, и все тут. Ладно. Пять минут расслабленности вернули меня в норму, но вкус женских губ все еще манил и периодически сбивал с мысли, печально, столько сделано, столько достигнуто, а не могу справиться с банальной похотью.
На заднем фоне постепенно начало прибавляться чужих голосов, стали слышны мужские низкие баритоны, сплетающиеся с женским говорком и детскими криками, народ постепенно подтягивался, стало быть, скоро начнется празднество. Я улыбнулся, никогда не любил подобные вечеринки, всегда старался их избегать, чувствуя себя на них чужим среди впустую растрачиваемых свое время заблудших душ. И вот оно, мое первое в этом мире застолье, заслуженное и абсолютно нежеланное, буду сидеть под перекрестным прицелом местных наседок, втихаря поливаемый пересудами и здешними помоями. Но вся фишка в том, что мне абсолютно побоку, кто обо мне что думает, для меня не имели значения ни эти люди, ни их мысли - завтра мы покинем это богом забытое место и больше я о них никогда не услышу. Циник? Да. Причем холодно-отрешенный циник, наблюдающий за всем словно со стороны, как за игрой актеров на сцене, чье выступление ни капли не цепляет за душу.
Уже перепрыгивая невысокую ограду, понял, начало я пропустил, внутри уже вовсю отмечают, слышны тосты, перестук ложек, кружек, кто-то что-то вещал, воздавая храбрости и отваге даггурской армии, а запахи стояли просто невероятные. Деревенские благодарили от души.
Когда вошел в ворота, голоса стихли, народ замер и уставился в мою сторону, словно предвкушая. Из-за стола поднялся и подошел Астар, обнял меня за плечи и, повернувшись к пирующим, поднял кружку:
- Вот тот, о ком я говорил, кто почти в одиночку перебил отряд каттонисийцев, благодаря кому мы не понесли ни одной потери и смогли с честью выполнить свой долг, так выпьем же за него! - и лихо припал к уже явно даже не ополовиненной кружке.