Вся кавалькада с грохотом промчалась через ворота и направилась на север. Толстяк смеялся, словно безумец.
Недовольные преследователи возвращались, упустив вора. А вдали смеющийся толстый негодяй ехал в новой колеснице по дороге, что вела в Ива-Сколовду.
Когда стало ясно, что ему больше ничто не угрожает, Сальтимбанко повел себя уже не столь решительно. Каждый придорожный источник давал ему повод ненадолго задержаться. Первый же встреченный постоялый двор имел счастье давать кров его болтливой персоне почти неделю – пока хозяин не заподозрил, что его каким-то дьявольским образом обманывают, и не вышвырнул толстяка на улицу. На самом деле тому не слишком хотелось ехать в Ива-Сколовду, хотя он сам этого не осознавал.
Чуть позже Сальтимбанко остановился и побеседовал с владельцем процветающего хозяйства. Хозяин полагал, что имеет дело с умственно отсталым, но, если речь идет о продаже лошадей, это ему только на руку. Он купил у Сальтимбанко лошадей и колесницу за три слитка серебра, к которым добавил худого, комичного ослика. Животное сгибалось под огромным весом нового владельца, но не обращало на это никакого внимания, продолжая путь на север в роли бесстрастного свидетеля мошенничеств своего хозяина.
Совершив сделку, хозяин смеялся в кулак, но смеялся и Сальтимбанко, который вернул деньги, потраченные в Прост-Каменце, и в придачу приобрел ослика. А ослик составлял половину всего, что ему требовалось, чтобы въезд в Ива-Сколовду одновременно привлекал внимание и демонстрировал полную невинность. Готовясь сыграть роль, он принялся создавать себе репутацию безумного, болтливого и безвредного шута.
Он начал с того, что давал десятки идиотских ответов на вопросы, которые задавали ему в попадавшихся по дороге селениях, и требовал соответствующей оплаты за услуги, а не получив ее, искренне негодовал. Крестьяне из долины реки Серебряная Лента обожали его и платили за само развлечение. По мере приближения к Ива-Сколовде он все больше смеялся себе под нос.
Путешествие на юг продвигалось медленно, и слава опережала Сальтимбанко, что ему, собственно, и требовалось. Вскоре уже в каждой деревне к его приходу были готовы невероятные вопросы, обычно касавшиеся космогонии или космологии – Первопричины, формы Земли, природы Солнца, Луны и звезд. Иногда, однако, люди обращались к нему с просьбой дать совет в более серьезных делах, и тогда он давал какой-нибудь совершенно безумный ответ. Когда два месяца спустя после отъезда из Прост-Каменца он наконец проехал через Южные ворота Ива-Сколовды, о нем уже сложилось определенное мнение. Многие считали его безумцем, которым он притворялся, – и именно на этом основывался его план. Без этого у него наверняка ничего бы не вышло и он никогда бы не увидел вознаграждения за работу, для которой его наняли.
Через неделю после торжественного въезда в город, заняв в достаточной мере странное жилье в бедном квартале и превратив его в таинственный храм, толстяк приступил к делу. Холодным ветреным утром он въехал на осле на Рыночную площадь и отыскал прилавок, принадлежавший встреченному по дороге крестьянину.
– Могу я одолжить пустой ящик? – спросил он у крестьянина.
– Ящик? – удивленно переспросил тот.
– Да, ящик для кафедры, – не моргнув глазом ответил толстяк, стараясь выглядеть откровенным сумасшедшим.
Крестьянин широко улыбнулся. Сальтимбанко улыбнулся в ответ, поздравляя самого себя.
– Такой сойдет?
Сальтимбанко внимательно осмотрел пустой ящик для хранения овощей:
– Неплохо, но низковато. Есть еще один?
– При условии, что вернешь.
– Слово чести.
На краю площади виднелась небольшая груда развалин – остатки разрушенного здания. Именно там Сальтимбанко с некоторым риском для себя разместил ящики, поднялся на них и закричал:
– Покайтесь, грешники! Близок конец света, Страшный суд! Покайтесь! Примите истину, которая даст вам прощение и вечную жизнь!
Стоявшие неподалеку люди повернулись в его сторону. Внезапно испугавшись, с отчаянно бьющимся сердцем, он заставил себя продолжать:
– Близится Страшный суд! Мир вступает в пору смертельного огня! Грешники, отдайтесь любви, что несет вам святая дева Гудрун, Мать-Земля, Непорочная, которая спасет вас для любви! «Дайте мне вашу любовь, – говорит она, – а я дам вам вечную жизнь», – продолжал он, описывая с немалыми добавлениями всевозможной чуши путь истинный, которого Гудрун требовала от своих возлюбленных, чтобы те могли получить ее милость и поселиться с ней в обители под названием Вечность.
Он говорил об адском огне и сере, перечислял ужасающие пытки, уготованные для тех, кому не удалось заслужить любви Гудрун. К интерпретации мифа добавилась немалая доля идей его приемного отца – вроде «люби меня, а не то…», «зачем ты делаешь мне больно», «ах ты, жестокий гаденыш».