Наконец инквизиторша совсем уснула, намаялась за день. Ведьма встала, погасила взмахом ладони огонь и вошла в ночь. Малка любила гулять в сумерках и сейчас направилась вперед, без раздумьев, туда, где надрывалась ночная птица. Лес расступался перед ней. Дядько леший расстарался. Радуется чему-то.
Селдон Инесс служил виконту не просто так, а за возможность от проклятья избавиться. По рождению он был проклятый. А она пожалела, попросила за него: «Я тебя до конца вылечу, много сил потрачу, только отдай ему амулет. Уже давно служит он».
Ни за кого раньше не просила, а тут почему-то… Но аристократ не отдал. Нельзя злом на добро отвечать.
Малка утащила амулет. И если Инесс дурнем не окажется…
Не оказался. Он вышел, словно соткался из сумерек. Темная фигура, только глаза горят багровым отсветом. Алая каемка вокруг зрачков.
Он протянул ей руку. Малка взяла ее. И они пошли.
«…В такие дни я всегда хорошо чувствую луну. Она словно течет под моей кожей ядовитой вязкой сладостью, и кажется, что ты можешь все. Будто за спиной, прорывая кожу, вырастают невидимые крылья, и каждое твое движение может изменить мир. Но это с утра. Чем ближе ночь, тем яростнее ты становишься. Потому что ты сильней. Потому что у тебя клыки. Потому что одним движением ты можешь с легкостью сломать чужие хрупкие кости. Хотя в основном, просто потому что луна ослепляет. Всесилие забавная штука. Особенно, когда оно обманчиво…»
Отрывок «Записки оборотня», Эльмир Дирссе. Тираж 40 000 экз.…Мир оборотней это прежде всего мир Хаоса. Звериные сущности особенно перед полнолунием не дают им жить спокойно, и человеческий порядок им чужд. Единственный закон, которому подчиняются эти звери, это закон Стаи…
Профессор Антуан Сарте, МагоТвСмерть под парусом
На одного из тех, кто плыл на корабле, напала нежить. Неизвестная мне нежить. Я стояла на палубе, щурилась от утреннего солнца, слушала крики чаек и старалась не подходить ближе к тому, что от него осталось. Впрочем, осталось немного.
Всегда знала, что не бывает бесплатного сыра… то бишь, отпуска в Святом Ордене, да еще на шикарном корабле для всяких лордов и графов, но на этот раз думала отделаться просто участием в соревнованиях инквизиторов. В Сардаре (куда мы как раз плыли) они проходили каждый год, и в этот раз доказывать, что наш Орден наисвятейший и круче местного, послали меня. Шеф, что странно, не пожадился на билет и со слезами махал мне вслед платочком на пристани (если не привезу ему первое место, чую слезы на глазах будут у меня).
– Кто-нибудь знает… знал убитого… погибшего? – спросил капитан. Когда меня разбудили вопли, и я вышла из каюты, протолкавшись сквозь собравшуюся толпу, он уже был там. Сидел на корточках возле… хм тела и без каких-либо особых эмоций всматривался, проявляя выдержку гробовщика. У меня такой не было, и я позеленела как и остальные.
– Это Рей Верден, племянник герцога Тамирского… был, – ответил кто-то.
Мало кто не знает герцога, не самого богатого жителя королевства, но самого злопамятного. Капитан наверно тоже о нем слышал. Он тихо, проникновенно выругался. Сверху мне был виден только его коротко стриженный затылок и небрежно зажатая под мышкой фуражка со знаками судовладельческой компании. Она ему явно мешала, но бросить ее на не слишком чистые доски пола рядом с телом, он не решался.
– Может кто-нибудь из вас сразу признается? – со смутной надеждой попросил капитан. Все молчали. Он не расстроившись продолжил. – Ну нет, так нет. Придется разбираться самому. Пожалуйста, разойдитесь все по своим каютам
Он прикрыл бывшего племянника герцога его же плащом. Народа наоборот становилось все больше, начиналась давка. Будто на рынке оказалась, а не среди аристократов.
– Валите отсюда! – наконец не выдержал капитан и повернулся. Что-то в его внешности наталкивало на мысль, что предки у него не совсем люди. У капитана была массивная, выдающаяся вперед челюсть настоящего моряка, но остальное малость не подходило к внешности. Темные глаза на обветренном лице были чуть раскосыми, с по-женски пушистыми ресницами, но жестким взглядом. Слишком расширенные для такого солнечного утра зрачки, нос правильной, даже изящной формы. Отлично смотрелся бы у какого-нибудь благородного, который по вечерам с гордостью рассказывал о нем, как о наследстве предков, но не у громилы капитана.