На следующее утро у берега озера пахло разгоряченными на солнце лопухами, ромашками, полынью и еще ко всему этому добавлялся призрачный, ночной аромат лилий, и было трудно понять настоящий он, или это просто нагретое раскаленным жаром воображение. Он настойчиво преследовал меня. Но сразу же ускользал как только я пыталась принюхаться. Уезжать я вобще-то не собиралась, просто нужно было ослабить их надоедливое внимание к себе. Рано поутру, убедившись, что за мной никто не следит, тихо встала и выскользнула за дверь. Жители рано радовались…
Озеро было большое и обходить его было долго и скучно. Я снова кругами побродила по берегу, а потом стала кидать камни. Они уходили на дно с резким всплеском, поднимая на поверхность куски ила и тины. Я собиралась заниматься этим тупым делом, пока кто-нибудь не приплывет или не прикончу всю рыбу. Попробовать стоило, если то, что я думаю, верно…
Вначале швыряла булыжники побольше, но на седьмом остановилась, решив, что девицы с шибко мускулистыми руками нынче в королевстве не в моде и проорала в помутневшую воду. – Следующим будет заклятье!
Я красиво повертела разрастающийся огонек в пальцах и начала размахиваться. Заклинания уничтожения мне всегда давались проще всего. Да и потрясали хм… до самой печени или сердца. Смотря, кто за что хватался.
Огненный шар вскользь прошел по поверхности воды и исчез, подпалив кончики камышей.
– Брр… какое же холодное утро, – неизвестно кому пожаловалась я. – Да и вода холодная. Вскипятить что ли? – я лениво поболтала в озере кончиками пальцев пуская искры. Пять… десять… тридцать ударов сердца. Тишина. Я уже начала сомневаться, когда у берега внезапно раздался странный всплеск и бульканье.
– Не надо больше.
Русалка была похожа на затертый гобелен в кабинете шефа, изображающий эльфийку, пугливо выглядывающую из-за какого-то дерева. Ткань была сероватая и вытертая, все цвета уже давно потускнели от времени, осталось лишь это застывшее, настороженно испуганное выражение. И часто, выслушивая нотации от шефа, я задумывалась о том, а что же она черт возьми делала за этим деревом, если не может убежать от того, кто ее так напугал, и вместо этого остается смотреть.
Русалка на вид была такая же красивая и бесцветная. Волосы не зеленые, скорее серые, длинные, спускающиеся по плечам и большим пятном змеящиеся по воде. Тонкая кожа, полупрозрачная, кажется ткнешь пальцем и синяками пойдет. Пульсирующие сплетения вен, заостренные уши, за которыми раздуваются жабры. Тонкие губы, курносый нос и огромные темно-синие глазищи. И если все остальное подкачало, то только из-за этих глаз любой нормальной, даже самой красивой девице оставалось лишь пойти и повеситься. С ней было не сравниться, потому что она всегда будет русалкой, а не обычным человеком. Никто бы даже из самых верных мужей не устоял, если поманит.
– Не надо заклятия, – пропела, проговорила она. – Мы не виноваты. Они сами.
Я увидела, как сверкнул на солнце кончик ее хвоста, сворачиваясь золотистыми кольцами и снова уходя на глубину. Сглотнула. Странное зрелище. Хочется увидеть еще раз и одновременно отвернуться.
Может, и правду говорила. В русалок, пьющих кровь, я не верила. В Хрониках инквизиции они всегда стояли в разделе «слухи» и под знаком вопроса, который лично накарябал шеф. Старейший, у кого я когда-то училась, вообще утверждал, что их не существует, хотя и из башни своей даже к колодцу не вылезал, не то что к проточной воде.
– Сами? – переспросила я. Я жалела, что меня никто не видит щас рядом с ней. А ведь считают, что русалки не существуют, да и говорить не умеют и с людьми не общаются… а тут болтаю запросто. Старейший бы от зависти удавился.
– Да, сами. Мы им говорили, чтобы не ходили дальше, что опасно там, что не нужно преследовать нас. Но никто не слушает. И когда становятся холодными они, и вода приносит их к нам снова, просим прощения мы. Что не удержали. Кладем лилии им на плечи и относим к берегу. Жаль нам, но ничего не можем сделать мы.
Хоть по легендам русалки это бывшие люди, утопленницы, но когда смотришь на них вблизи, понимаешь, что это такая же чушь, как и примета, что у встретившего лешего отрастает хвост. Отдельный народ и вполне разумный.
– Кто это делает?
Она вполне по-человечески замялась.
– Страж.
– Страж? – снова повторила за ней я.
У воды, в нескольких шагах от нас, что-то плеснуло. Озерная вода вдруг показалась мне мутной и зыбкой, как тонкая масляная пленка, сквозь которую на поверхность стремится прорваться что-то злое и нехорошее. Тянуло отползти от берега подальше. Жутковато становилось, и мертвенным холодом тянуло от озера, как из склепа. Я некстати вспомнила Ладислава… снова захотелось в его уютный новый склеп, взамен сожженного, с небольшим винным погребком и дорогой обстановочкой, некоторые вещи даже в доме аристократов в Сардаре были роскошью, я в этом уже стала разбираться. Смотреть, как он скалит клыки, рассказывая очередную байку из послесмертия, и знать, что сегодня беспокоиться не придется. Молния не бьет в одно место дважды. В смысле одна зловредная нечисть здесь уже имелась, а значит можно спать спокойно.