Ее лошадь была откровенной клячей, да и сама инквизиторша святого ордена не носила никаких регалий или доспехов, и только сын владельца таверны клялся и божился, что видел у нее за пазухой серебряные кинжалы.
– Я попытаюсь. В конце концов не для того я ее столько выслеживала, – вздохнула инквизитор.
– Могу я чем-нибудь помочь? – предложил господин Эверри.
Она мотнула головой, почесала поцарапанную щеку.
– Если нужно, скажу. А, впрочем, можете… у меня к вам одна просьба.
– Какая? – великодушно спросил господин Рид.
– Не орите, когда увидите, во что превратился ваш склад.
Когда господин Эверри после этих слов приказал запрячь карету и отправился посмотреть на пострадавшее место, а потом вышел из дверей с остекленевшим взглядом, Вергилия поняла, что чувство юмора для инквизиторов пожалуй все-таки недостаток. Но главным преимуществом господина Рида, за что она его особенно уважала, было то, что он всегда держал свое слово. В тот день он не выдавил из себя ни звука.
Со стен склада свисала стружка, след длинных острых когтей, насквозь пропоровших дерево. Повсюду, как в курятнике, летали пух и перья – бывшие когда-то шелковыми подушками, которые следовало доставить в другой город. Тюки с дерюгой остались целыми и нетронутыми. Чертова тварь явно знала, что уничтожать. Инквизиторша как на зло тоже.
Рид Эверри сидел за столом и пытался сосредоточиться на делах. Спасти хоть что-то. Множество гневных писем приходило от торговцев, кто-то уже пытался расторгнуть подписанные соглашения о перевозке их товаров караванами семьи Эверри. Неведомая тварь, как мор и проклятье древних времен, не щадила никого и ничего.
Рид пытался читать бумаги, но постоянно отвлекался и от этого еще более злился.
И отвлекался на свою же собственную помощницу… если бы была другая одежда, другая осанка, не та ее обычная, когда она ходила, ссутулившись, прижав папки с бумагами к груди. Пегие, какие-то тускло-каштановые волосы сзади заплетены в косу, юбка длинная старомодная и очень строгая. Блузка как из пьес конца прошлого века. Бледная кожа, вечно настороженное, какое-то испуганное выражение лица. Вергилия Лиск была своеобразной магичкой. Упрямость, сдержанность, пугливость девы в лапах развратника. Именно такие серые мышки и являются отличными помощницами. Может и не особенно талантливая магичка, зато абсолютно преданна. Если подумать, именно из-за внешнего вида он ее и нанял, даже не посмотрев на рекомендации. И теперь уже полчаса занимался тем, что провожал проходящую туда-сюда помощницу взглядом. Как и вчера, как и позавчера. Как и месяц назад. Несуразное существо. Но вот именно мысль, а если бы…
Если бы чуть-чуть изменить, взглянуть по-другому, его и забавляла и даже как-то… цепляла. Да, стоит признать Вергилия Лиск его именно цепляла, как цепляет какая-то давняя незаконченная фраза, отрывок мелодии, название которой не можешь вспомнить. Зубная боль, наконец. Они были типичной парой из истории о красивом, привлекательном шефе… н-да, хорошо он про себя завернул, и серой мышке-помощнице. Вот только интерес проявляла не неказистая девица к шефу, а он наоборот к неказистой девице. Нездоровый какой-то интерес. Иногда он даже задумывался, какие книги она читает и даже на какие спектакли ходит. Чума и мор на его голову.
Множество дел надо было сделать и донесений прочитать. Вон они горкой на столе лежат. Вместо этого он провожал взглядом костлявую фигурку помощницы.
Пигалица. Боги, какая пигалица. Он не то чтобы считал себя знатоком женщин, но предпочитал красивых. Как предпочитал хорошее вино, дорогие вещи и огромное поместье за городом. На некрасивых он даже не смотрел. Но Вергилия просто бросалась в глаза. Своеобразие. Некоторые долгими годами пьющие марочное вино не прочь раз в пару вечерков пропустить стакан паленого самогона, немудрено закусив чем придется. Потому что тянет. К лекарю ему надо. К лекарю.
Он снова проводил ее взглядом. Шея уже затекла. Сегодня он только и делал, что вертел головой туда-сюда, не отрывая взгляда от помощницы, и даже все беды, обрушившееся на семейное дело, которое он продолжал за отцом, а отец унаследовал от деда, не могли его отвлечь. Другая бы уже спросила, в чем дело, шеф? Съязвила бы, что он дырку в ней прожжет. Но только не Вергилия. Эта изо всех делала вид, что ничего не замечает. Только постоянно роняла бумаги, обжигалась чаем, втягивала голову в плечи и натыкалась на стулья. Ничего особенного.