– Дверь открыта, – прошептала Шарлотта.
– Дверные запоры управляются электромагнитами, – пояснил Ливанос. – При отключении напряжения вся система запоров прекращает функционировать. Это касается и прилегающих помещений. Если Вилма все сделала верно, вы сможете прямо сейчас беспрепятственно добраться до цехов.
– А дальше?
– Необходимо отключить Дарон.
– Я понимаю, но как это сделать? Дифференциальная машина находится слишком далеко отсюда. Кроме того, я уверен, что она предприняла меры для защиты от отключения.
– Вы совершенно правы. Без моей помощи вам не справиться. Единственный путь к резиденции Дарон – туннель, проложенный по морскому дну. Хочу предостеречь: мой план крайне рискован, к тому же у нас мало времени. Дарон уже обнаружила, что система обесточена, и направила к вам всех свободных дронов, чтобы выяснить причину. Но не беспокойтесь, я это учел. Вы должны задержать этих роботов. Слушайте очень внимательно…
Машины и механизмы в цеху по переработке корабельного металла работали на полную мощность. Здесь было нестерпимо жарко и душно, а шум настолько заглушал голоса, что Гумбольдт и Оскар были вынуждены использовать язык знаков.
Вместе они, стараясь оставаться незамеченными, осмотрели ряды гудящих и грохочущих станков. Роботов-охранников нигде не было видно. Отключение тока в жилой сфере не коснулось производственной зоны. Листы корабельной обшивки и прочий металлолом двигались по конвейеру, затем мощные магниты поднимали их вверх, а краны и грузовые тележки-автоматы доставляли к месту назначения. Там металл подвергался дальнейшей обработке на штампах и прессах. Огромные паровые и гидравлические молоты придавали им необходимую форму, прежде чем они направлялись в сопло сварочных горелок. Повсюду сновали мелкие роботы, осуществляющие технический надзор, но они не обратили ни малейшего внимания на двух людей, промчавшихся через весь цех к известной им цели.
Ливанос подробно описал, как и куда им следует двигаться. Нельзя было терять ни минуты – вскоре здесь появятся роботы-охранники. К этому времени необходимо закончить все приготовления, иначе все их усилия пропадут впустую.
Наконец ученый и юноша добрались до дальней части цеха. Здесь было немного тише. Станки-автоматы, находившиеся здесь, работали только при полной производственной загрузке, и сейчас простаивали, пребывая, однако, в состоянии «активной готовности».
Гумбольдт сверился со схемой, которую набросал на листке бумаги со слов Ливаноса. Там были изображены различные участки цеха и перечень расположенных там машин и механизмов.
– Я полагаю, он должен находиться где-то здесь.
– Что именно мы ищем?
– Гидравлический пресс C-21. Ливанос считает, что этот агрегат лучше других подходит для решения нашей задачи. – Ученый быстро обвел взглядом таблички, прикрепленные на металлических балках на высоте около двух метров. – Так: это C-19 и C-20… а вот и тот самый C-21! Превосходно!
Пресс оказался массивным стальным кубом четырехметровой высоты, он предназначался для превращения мелких обрезков металла, собранных по всему цеху, в плотные пакеты кубической формы, которые затем отправлялись на переплавку. Сырье подавалось в машину через широкий проем в нижней части, а затем под громадным давлением спрессовывалось. Из плавильной печи железо выходило в виде удобных для дальнейшей обработки слитков различной формы.
Агрегат был полностью автоматизированным, однако при необходимости мог обслуживаться и вручную. Это было наследием старых времен, когда пресс еще входил в состав оборудования «Левиафана». Сейчас он бездействовал, но сигнальные лампочки указывали, что установка может быть запущена в любую минуту.
– Я вижу пульт управления, – выкрикнул Гумбольдт, перекрывая грохот машин.
Он остановился перед панелью, из которой торчало множество рычагов и ручек регулировки.
– Посмотрим, удастся ли нам с этим справиться. – Он перевернул листок, с обратной стороны которого было вычерчено несколько схем с цифровыми обозначениями.
Оскар напряженно следил за тем, как Гумбольдт передвинул один из рычагов, нажал две-три кнопки и перевел рукоять переключателя из автоматического режима на ручное управление. Пот струился по его лицу. Потоки раскаленного воздуха от плавильных печей обжигали легкие, в воздухе повсюду носились мелкие искры, грозя поджечь одежду или волосы, отвратительный смрад сернистого газа был невыносим.
После нескольких безуспешных попыток машина наконец подчинилась Гумбольдту. Из цилиндра гидропривода повалил пар, послышалось шипение. Огромная стальная плита в загрузочном проеме начала перемещаться назад.