– У этих островов странная форма, – заметил он, ведя пальцем вдоль береговой линии острова Тира. – Они выглядят так, словно в прошлом были одним целым.
– Ты прав, – отозвался Никомедес. – Архипелаг Санторини когда-то представлял собой единый и гораздо более крупный остров. Примерно в 1600 году до нашей эры во время чудовищного извержения вулкана он буквально раскололся пополам. Кое-кто даже полагает, что при этом произошел взрыв невероятной силы, который и вызвал цунами, опустошившее все Восточное Средиземноморье, и прежде всего южное побережье острова Крит. Это, вероятно, и стало причиной заката цветущей Минойской цивилизации, существовавшей с третьего по середину второго тысячелетий до нашей эры.
Оскар тут же навострил уши.
– Минойская цивилизация? Та самая, что возвела дворец царя Миноса?
– О, да вы, молодой человек, настоящий знаток старых мифов! – Никомедес улыбнулся. – Дворец на самом деле существовал на Крите, сохранилась даже циклопическая кладка его фундамента. Величественное строение впечатляющих размеров.
– А Лабиринт? А Тесей и Ариадна? А Минотавр? Они тоже существовали?
Никомедес улыбнулся.
– В отношении существа, считавшегося наполовину быком, наполовину человеком, у меня большие сомнения. Но Лабиринт – реальность. Он расположен в тридцати километрах юго-западнее Кносского дворца, в горах, поблизости от небольшого городка. Это система пещер длиной в два с половиной километра, состоящая из множества ходов, многократно пересекающих друг друга под самыми причудливыми углами и нередко оканчивающихся завалами и тупиками. Там царит полная тьма, и заблудиться проще простого.
Оскар опустился на диван. Он-то думал, что история с Тесеем, царем Миносом и Ариадной – всего лишь старая сказка.
– Откуда тебе известно о Миносе? – насмешливо полюбопытствовал Гумбольдт.
– «Мифы классической древности» Густава Шваба, – пробормотал Оскар. – Я нашел эту книгу здесь, в вашей библиотеке. Только ее мне удалось одолеть от начала до конца. Надеюсь, вы не сердитесь на меня за то, что я ее взял?
Гумбольдт потрепал его по плечу.
– Если это пополнило твое классическое образование, я вовсе не против. Но убедительно прошу – обращайся с Густавом Швабом поаккуратнее, это уникальное первое издание!
Оскар смутился, но, к счастью, вернулась Шарлотта, неся перед собой небольшой ящичек с раструбом на передней панели, массой кнопок и светящихся индикаторов. Это и был лингафон – создание ученого, намного опередившего свое время.
Гумбольдт взял прибор и попросил капитана накинуть на шею кожаный ремень, соединенный с ящичком. Затем надел на него наушники и указал на раструб, в который следовало говорить. Фогиацис выглядел озадаченным, но после того, как Никомедес растолковал ему, что аппарат необходим для перевода с греческого, успокоился. Гумбольдт проверил, верно ли расположен прибор и включил его. Раздался негромкий свист. Капитан вздрогнул.
– Не беспокойтесь, – мягко произнес Гумбольдт. – Аппарат нуждается в настройке. Будьте любезны, посчитайте от одного до десяти!
– Эна, дио, триа… – начал отсчитывать по-гречески Фогиацис.
Гумбольдт взглянул на световые индикаторы и удовлетворенно кивнул.
– Прекрасно, – сказал он. – Теперь мы сможем полностью понять друг друга.
Брови капитана взметнулись вверх.
– Это… это просто невероятно, – прозвучал из лингафона голос моряка. – Оказывается, я вас понимаю, а ваш голос звучит так, будто вы находитесь прямо в моей голове. Ставрос, ты тоже должен это услышать!
Он снял наушники и протянул молодому человеку.
У Оскара изумление посетителей вызвало улыбку. Он еще не забыл, как сам впервые столкнулся с лингафоном. Тогда все происходящее показалось ему волшебством.
– Невероятно, – произнес Никомедес, услышав, как в наушниках звучат на немецком слова капитана, говорившего по-гречески. – Это изобретение на десять голов превосходит фонограф прославленного американца Эдисона. Почему бы вам не представить его на Всемирной выставке в Чикаго? Вы, несомненно, получили бы высшую награду.
Гумбольдт отмахнулся:
– Награды меня интересуют меньше всего. Довольно и того, что прибор вполне справляется со своей задачей. Но теперь пора вернуться к вашей истории. Почтенный капитан, поведайте нам во всех подробностях – что случилось с вами в ночь кораблекрушения?
5
В это же время в Афинах
Дом располагался на холме, высоко над кварталами древнего города. Великолепный, как дворец, он был окружен роскошным садом цветущих апельсиновых деревьев и полон благоухания кипарисов. Прямо напротив фасада особняка, в каких-то двух километрах, в безоблачное небо устремлялись мраморные колонны Афинского акрополя. Ласточки и стрижи кружили вокруг храма Афины Паллады – Парфенона, наполняя воздух резкими криками. В открытые окна проникал густой аромат роз, вдали слышался перезвон церковных колоколов, зовущих прихожан к службе.