Шпренглер приуныл.
– Тогда мне, пожалуй, придется отказать Поортвлиту. Вы были моей последней надеждой. Неужели нет никакой возможности вас уговорить?
– Этого я не говорил, – улыбнулся Гумбольдт. – Если я отказался от вашего предложения, это не значит, что я отказываюсь от заказа. Должен признаться, что история меня заинтриговала. Похоже, что это дело как раз соответствует моим интересам. Геология, чужая культура, зловещие происшествия, – именно этим мы и занимались во время наших последних поездок.
– Поэтому я и остановил свой выбор на вас…
– Подождите, – сказал Гумбольдт. – Послушайте сначала, что я скажу. Я хочу, чтобы мой сын и моя племянница с начала следующего семестра смогли учиться в этом университете.
Шпренглер удивленно поднял брови.
– Если ваша племянница хочет посещать лекции, это можно устроить…
– Нет, я говорю о зачислении. Официальное поступление в университет. Это ключевое условие. Все остальное – ерунда.
Лилиенкрон с трудом перевел дух. Шпренглер издал нечто среднее между фырканьем и покашливанием.
– Вы… Вы хотите, чтобы я снял запрет на поступление в университет для женщин?
– Таково мое желание.
– Это необычно… К этому вопросу нужно подойти со всеми предосторожностями.
– Да, необычно, – согласился исследователь. – Но время уже давно пришло. Германия, запрещающая женщинам учиться в университетах, плетется далеко позади всех европейских стран. Настало время перемен.
– Не знаю, я бы…
– Это мое требование, – сказал Гумбольдт. – Либо вы соглашаетесь, либо мы расходимся. Но тогда, боюсь, я не смогу взяться за этот заказ.
Шпренглер молчал. Он поник, словно на его плечи положили многотонный груз. Шарлотте даже стало его немного жаль. Когда он ответил, голос его был едва слышен:
– Вы хотя бы представляете, что на меня обрушится?
– Представляю, бюрократическая лавина.
– Это еще мягко сказано…
– Но вы должны согласиться, что мое требование обосновано. Признайтесь, вы ведь сами этого хотите.
Шпренглер бросил на исследователя красноречивый взгляд. Но он еще долго молчал, прежде чем заговорить.
– Вы настоящий волкодав, господин Донхаузер, вы знаете это?
– Слышал, – Гумбольдт поднялся было, но Шпренглер поднял руку.
– Не торопитесь.
– Что еще? – исследователь снова опустился на стул.
– Вы знаете, что ваше требование принесет мне немало хлопот, – сказал директор.
– Понимаю.
– Тогда я имею право высказать свое пожелание.
Гумбольдт нахмурился:
– Продолжайте.
На губах Шпренглера заиграла легкая улыбка.
– Ну, ну, господин Гумбольдт. Мы уже близки к совместной работе, поэтому не откажите мне в маленькой просьбе.
Исследователь скрестил руки на груди. В его взгляде читался откровенный скепсис.
– Выкладывайте, – заявил он.
7
Вилли подвинулся поближе к Оскару.
– Что за просьба? Что ему нужно? – блеснул он глазами.
Берт тоже не сводил с него любопытных глаз, а Мышонок добавил:
– Теперь, небось, из тебя и клещами слова не вытянешь!
Друзья Оскара устроились на кровати и таращились на него во все глаза. Оскар ухмыльнулся. Обычно он узнавал новости последним, но сегодня вовсю пользовался своим положением.
– Лилиенкрон, – сказал он. – Помните, парень в странной шапке? Я знаю, кого он мне напоминает! – Он взметнулся с кровати и схватил с полки книгу Вильгельма Буша «Макс и Мориц». Он открыл страницу и протянул книгу ребятам: – Вот так он выглядит!
– Портняжка? – нахмурился Берт.
– У него такие же круглые очки и такая же безумная шапка. Как будто Буш рисовал с него.
– Да, но это просто совпадение. И что с ним? Что за просьба была у Шпренглера?
Оскар откинулся на подушку и закинул руки за голову.
– Он и есть просьба Шпренглера.
– Что это значит?
– То, что он должен нас сопровождать. В течение всей поездки.
– Не может быть!
– Может. Видели бы вы Гумбольдта! Он так и покраснел. И Лилиенкрон тоже. Они стали похожи на две редиски, которые вот-вот набросятся друг на друга. Но Шпренглер умудрился их успокоить и снова усадить за стол. Ну и тогда они договорились. Лилиенкрон нас сопровождает, но, конечно, всем руководит Гумбольдт. И уж поверьте мне, ему это пришлось совсем не по вкусу.
– Где Шпренглер его откопал? – спросил Вилли.