– Что ты делаешь наверху?
– Гумбольдт велел привести в порядок такелаж. Канаты запутались при маневрах. Велика опасность, что образуются узлы, которые могут порвать оболочку аэростата.
– А почему ты висишь вниз головой?
– Так удобнее работать. Я держусь ногами, а руки свободные, видишь? Кроме того, я вижу весь мир вверх ногами. Ты пробовала так? Такое впечатление, что я стою ногами на оболочке аэростата, а небо заросло деревьями и кустами. Ты должна как-нибудь сама попробовать.
– Знаешь, я не боюсь высоты. Вот только как это будет выглядеть, если я повисну вверх тормашками на такелаже?
– Да, то еще будет зрелище, – разочарованно протянул Оскар. – Подай мне все-таки шило…
– Вот, – как будто из ниоткуда появилась Лена и протянула Оскару инструмент.
Она подошла к поручням и поставила ногу на веревочную лестницу.
– Мне совсем не трудно взбираться на марсовую площадку, – заявила она. – Наоборот. Мне кажется, что это самое прекрасное место на всем корабле.
Лена задумчиво посмотрела на канаты и стала размышлять вслух:
– Чтобы развязать узел, нужно сначала распутать канат вот здесь. Иначе ничего не получится.
Она спрыгнула на палубу, ослабила канат, и теперь он свободно свисал. Потом снова молниеносно вскарабкалась к Оскару.
Шарлотта помрачнела. Она развернулась и ушла к корме.
– Шарлотта, подожди! Я… ой, черт, – Оскар по-пытался высвободить ноги, но только запутался.
– Пусть идет, – сказала Лена. – Если не хочет принимать участие в игре, это ее дело. Мне больше нравится, когда ее нет.
В голосе у нее звучала неприкрытая радость. Желудок у Оскара болезненно сжался.
– Это не игра, черт возьми, – обиделся он. – У меня и так дел по горло, а я должен еще и из-за вас нервничать. Я был бы очень благодарен, если бы ты не дразнила Шарлотту.
– Что я ей сделала? В чем я виновата, если она слишком утонченная, чтобы подавать тебе инструменты. «Я не боюсь высоты. Как это будет выглядеть, если я повисну вверх тормашками», – сказала она тем же тоном, что и Шарлотта, когда обижалась.
– Оставь ее в покое! – рявкнул Оскар. – Жаль, что ты вышла на палубу. Оставайся здесь, – он распутал пояс и спрыгнул. – И пока я вернусь, распутай канаты, ясно?
Лена прищелкнула языком, но возражать не решилась.
Шарлотта побежала к женской каюте. Стоит ли ему туда идти? Юноше ни в коем случае не хотелось еще больше ее тревожить. Да и что он скажет? Тут нужна дипломатия. Все это началось из-за того случая с новой обувью Лены. Но Оскар прекрасно понимал, что если обе девушки вышли на тропу войны, то это поставит под угрозу всю их миссию.
Он робко постучал.
Никакого ответа.
Еще раз, сильнее.
– Войдите!
Он осторожно просунул в каюту голову.
– Шарлотта?
Племянница исследователя сидела на кровати, уткнувшись своим красивым носиком в книгу. Чарлз Дарвин «Происхождение видов», отметил Оскар. Рядом с ней сидела Вилма и комментировала изображения животных.
– Животное с полосой, животное с антенной, странное животное с длинным носом.
– Можно я вам немножко помешаю?
Шарлотта нехотя оторвала взгляд от книги, как будто ей было тяжело оторваться.
– Я думала, тебе нужно распутать канаты.
Оскар вошел, закрыл дверь и сел рядом с ней на кровать. Кажется, девушка не возражала.
– Послушай, – сказал он. – Я хочу, чтобы ты знала. Мне кажется, Лена ведет себя по отношению к тебе просто неприлично. И мне искренне жаль.
Шарлотта подняла голову и удивленно на него посмотрела.
– Хм? Не понимаю, о чем ты.
– Ах, перестань! Она придирается к тебе, а меня не оставляет в покое ни на минуту.
– Неужели тебе надоело?
– Естественно, надоело, – сказал он. – Что за вопрос?
Оскар покраснел. Действительно ли Лена ему надоела? Если быть честным с самим собой, то нужно согласиться, что такое внимание было ему приятно. Лена им восхищалась, а рядом с Шарлоттой он чувствовал себя неудачником.
– Тогда тебе нужно сопротивляться.
– Я… да, конечно. Я попробую. Но все не так просто. Лена может быть невероятно упрямой.
– Она знает, чего хочет. Нужно отдать ей должное.
– Из твоих уст это звучит как похвала.
– А ты ждал сочувствия?
– Я… нет, – покачал головой Оскар. Разговор складывался совсем не так, как он надеялся. – Я думал о тебе. Мне не хочется, чтобы между нами возникали недоразумения.
– Какие здесь недоразумения? Ты можешь поступать так, как хочешь, правда?