Оглядываясь на всё вышесказанное, сварт не мог взять в толк, отчего Шаграт считает его равным себе и способным поднять Хуорн на войну. Ведь, насколько было известно самому Хинамону, репутация у него в королевстве, скромно говоря, не из лучших.
Костёр постепенно догорал, и эльф бросил в него остатки дров, устраиваясь поудобнее.
До рассвета оставалось совсем ничего; нужно было успеть вздремнуть.
***
Западной границей земель свартов, находящейся на самой вершине лунных гор, именовался длинный кряж, протянувшийся далеко с севера на юг и лишь в одном месте имеющий лазейку, прозванную лунными вратами. Через эти врата могла бы пройти колонна всадников, по десять наездников в ряд, но только в месте самих врат, больше похожих на серебряную стену. Подход к вратам был узок и больше походил на тропу, которая тянулась под большим уклоном от самого подножья, лишь в нескольких местах выходя на обрывы и небольшие плато. Думаю, можно и не говорить, что врата очень хорошо охранялись. Всё же история взаимодействия тёмных эльфов с орками пустыни больше напоминала череду передышек между войнами, чем на дипломатию.
Очередной поворот и сварт вышел к ровной пустынной площадке возле лунных врат. В глаза тут же бросились красные стяги с чёрным деревом по центру – герб Хуорна и всех тёмных эльфов – в очередной раз напоминая разведчику, как давно он отсутствовал дома.
Колба, как в шутку называли эту площадку-поляну, раскинувшуюся от тропы до врат, разведчики, походила на выжженное поле. Здесь и раньше ничего, окромя камнеломки, не росло, а сейчас даже её видно не было. Видно новому хранителю врат растения были не в радость. Вот только зачем избавляться от назойливых сорняков настолько кардинально?
Эльф перевёл взгляд на стену. На душе отчего-то заскребли кошки.
Серебряная стена имела С-образную форму плотины и была выстроена из плотно подогнанных друг к другу камней. Камни прилегали друг к другу настолько плотно, что даже самый тонкий кинжал некуда было воткнуть. Издалека стена казалась литой и Хин знал, что она также была зачарована лучшими мастерами Хуорна. Эту стену невозможно было сокрушить, что не раз доказывали орки со своими набегами. Она являла собой вершину строительного и магического искусства тёмных эльфов.
По всему периметру стены висели чёрно-красные стяги Хуорна; многие из них развевались и над стеной, гордо возвышаясь над многочисленными бойницами из которых – как было известно сварту – на него смотрели многочисленные красные глаза его собратьев.
Чем ближе Хин подходил к великим лунным вратам, тем больше ощущал гнетущее чувство беспокойства. Будто всё его естество призывало эльфа развернуться и пойти обратно; а ещё лучше – побежать. Слишком уж тихо здесь было, вот что ему не нравилось. А может он просто слишком давно не бывал дома?
– Стой! Кто?! – послышалось откуда-то со стороны врат.
– Свои, – крикнул сварт.
Будто бы они и сами этого не видят. И к чему все эти церемонии? Совсем делать нечего на пограничье?
– Кто?! – повторил вопрос страж врат, и эльф заметил множество луков, направленных в него со всех сторон из бойниц на стене.
А вот это уже интересно.
– Хин чёрная молния, разведка, третья бригада, – представился он официально.
Луки не опустились. Наверху началось какое-то оживление.
– Хинамон? Подчинённый Минкамы? – бросил уже другой голос, более важный и глубокий, видно местный командир.
– Он самый, – крикнул Хин. – У меня важные сведения для короля. Может уже пропустите? – решил докинуть он напоследок.
Сверху снова началось какое-то оживление, но потом серебряные врата наконец дрогнули и начали отворяться.
– Ну наконец-то, – раздражённо бросил сварт. – Я уж было подумал, что вы меня до самой зимы… – голос эльфа оборвался на середине предложения. За отворившимися вратами на него смотрели около дюжины луков, и это не считая тех, что были на вратах и по откосам скал.
Разведчик немного развёл руки в стороны, подальше от оружия, на всякий случай, озираясь по сторонам, пытаясь понять, что происходит.
– А что… – решил уже было озвучить он свой вопрос.
– Хинамон, сын Атхина, – провозгласил тот же голос, что спрашивал, он ли подчинённый Минкамы. – Ты подозреваешься в измене Хуорну и будешь препровождён для дальнейшего разъяснения в поместье барона Шимхани.
Вот так-так. Недоразумение или тёмная игра, в которую он попал случайно? В любом случае, бежать уже было поздно, а сражаться со своими он не станет. Шимхани. Что же задумал этот подонок?
– Как вам будет угодно, – подняв руки, спокойно ответил Хин. – Могу ли я попросить об одолжении?
– Нет, не можешь, – нахмурился командир, ударив тёмного эльфа в висок чем-то очень тяжёлым.
Мир вокруг резко расфокусировался и завертелся, опрокидывая разведчика в тёмные глубины сладкого небытия.
***
Кто-то бил сварта по щекам, выкрикивая его имя.
Мысли постепенно собирались в одну кучу; голова нещадно раскалывалась.
Он открыл глаза, обнаружив себя лежащим на чьём-то хорошем, мягком и довольно дорогом коричневом ковре. Приятные ощущения портила лишь непрекращающаяся лавина шлепков.
– Хватит, – прикрикнул чей-то властный, надменный голос. – Он приходит в себя. – Поток ударов тут же иссяк.
Этот голос был из тех, от которых не стоило ожидать чего-то хорошего. Беспощадный голос. Голос, ищущий выгоды. Голос, обладатель которого, скорее всего, очень не любит, когда что-то идёт не по плану. И которому вряд ли понравится грязный разведчик, только что испачкавший его драгоценный ковёр.
Эльфа подхватили под руки и оторвали от пола, поставив на ноги. Мир вокруг покачнулся и начал принимать знакомые очертания.
– Держите его, – приказал голос. – Форух…
– Да, господин, сейчас, – послышалось со стороны и в нос Хину ударил резкий едкий запах.
Всё тело разведчика передёрнуло, желудок взбунтовался, на секунду эльфу даже почудилось, что его вывернет наизнанку, но обошлось. Спустя ещё пару секунд он сделал глубокий вдох и осмотрелся.
Дорогая, искусно отделанная, резная мебель под цвет ковра; посуда из чёрного золота и чёрного фарфора, в огромном количестве гнездившаяся на полках сервантов; стены, закрытые гобеленами с изображениями триумфов эльфийской армии на военном поприще; разного рода канделябры, светильники, сундуки, карты и множество других предметов, о предназначении которых ему оставалось лишь догадываться. При этом кабинет, в котором Хин находился, не был слишком уж просторным, скорее он выглядел просто захламлённым дорогой мебелью и дорогими безделушками, будто хозяин сего кабинета страдал от мании накопительства.
– Ну что, очухался? – обратился к нему голос.
Сварт перевёл взгляд узких красных глаз на полного тёмного эльфа, закутанного в коричнево-бордовую мантию. Заплывшее лицо с непропорционально большим носом вызывало отвращение; толстые светлые губы изогнуты в мерзкой ухмылке; множество подбородков плавно переходили в необъятную шею; белые волосы толстяка были зализаны назад и обстрижены, не доставая даже до плеч – мода, которую Хин не признавал; в левой руке бокал вина. Всем своим видом тёмный эльф излучал властность и недосягаемость, но одного лишь запаха этого борова хватало, чтобы понять, кто перед вами стоял.
– Шимхани… – выплюнул разведчик.
– Я тоже рад с вами наконец познакомиться, Хинамон, – ухмыльнулся барон. – В перебежчики заделался, значит, а? – бросил толстяк с презрением. – Так ты решил отплатить Хуорну за жизнь?
– Я не понимаю, что здесь происходит, – начал сварт. – Я не перебежчик. У меня есть информация…
– Молчать! – выкрикнул Шимхани и кулак одного из стражей оставил заметный след в боку Хинамона. – Видишь это? – Разведчик уставился на белый конверт с красным оттиском… бык? Королевская печать? – Это письмо от короля Вамхарона, с приказом во что бы то ни стало задержать тебя и не отпускать до дальнейших разъяснений. Ты подозреваешься в измене и тебе запрещено говорить до приезда королевского дознавателя. Всё ясно?